Мы одной крови — ты и я! - [2]

Я об этом так рассказываю, с иронией вроде, можно подумать, что ничего серьезного и не было с моей стороны. Но нет, я вправду хотел на ней жениться. Не только из-за красоты. Конечно. Казалось, что она и добрая, и милая, и все на свете понимает… Ну, словом, все как положено в таких случаях. И если б не Барс, влип бы я по уши и выпутывайся как хочешь.

А дело было так. Согласилась Леля ко мне прийти. Я лишь потом сообразил, что уж очень она торжественно этот приход обставила. Долго вроде не решалась, потом глаза так картинно опустила и почти шепотом говорит:

— Хорошо, я согласна.

Наверное, думала, что произойдет решающее объяснение, шепот, робкое дыханье, трели соловья и тому подобное. Решающее объяснение действительно произошло, но только совсем в обратную сторону.

Встретил я ее у метро, привел домой, стою на площадке, сам волнуюсь никак ключ не найду. Барс, конечно, слышит, что это я, — он сразу меня узнаёт, только я из лифта выйду, — и начал мяукать за дверью. Тут Леля и спрашивает мол, разве у меня не отдельная квартира. Я говорю:

— Отдельная, а что?

— А почему же там кот?

Я как-то не обратил внимания, что у нее тон не то испуганный, не то… Ну, в общем, говорю:

— Да это мой кот, замечательный котище, сейчас увидишь!

Вошли мы. Барс, ясное дело, ко мне кидается. Я его на руки схватил, баки чешу, он мурлычет, я Леле говорю:

— Смотри, какой симпатяга!

А она будто и не слышит, отворачивается, через плечо говорит:

— Помоги мне раздеться.

Я снял с нее пальто, повесил на вешалку. Гляжу — на Леле платье какое-то шикарное, черное, с блестками, и такая она красивая, просто загляденье! Я хотел ее обнять, а она даже дернулась вся и говорит:

— Ты бы руки вымыл, они у тебя грязные.

Я опять ничего не понял — говорю, что ты, мол, я как пришел с работы, сразу душ принял. Она молчит. Сели мы в большой комнате на тахту, а Барс пришел, мурлыкнул и брюхом вверх кинулся перед нами. У него брюхо белоснежное, очень красивое, и он уже знает, что всем нравится, когда вот так доверчиво, совсем не по-звериному, подставляет свое беззащитное брюхо и просит ласки и внимания. Я, конечно, говорю:

— Ах ты, мазунчик, такой-сякой! — и глажу его.

Но тут Леля встала и говорит:

— Нет, эти просто невозможно!

— Что именно? — спрашиваю.

Я, конечно, Барса оставил, встал, забеспокоился. Я не знаю, почему до меня так плохо доходило, что Леля кошек не переносит. Наверное, она мне уж очень нравилась.

Могу себе представить, что кто-нибудь дочитает до этого места и хмыкнет: «Ну да, мол, так я и поверил, что из-за кота можно отказаться от любимой девушки». Выглядит вроде смешно и верить нельзя. Но если рассудить, то дело даже не в коте… Хотя и в коте, конечно. Ну, правда, куда же ему деваться? Она, главное, так и сказала:

— Или кот, или я!

И даже слегка взвизгнула. А ведь такой голос был приятный, я и не подумал бы, что она с визгом разговаривать может. Ну, я ей говорю:

— Леля, да ты что, всерьез? Как это — кот или ты, что тут общего?

Но она мне отвечает на полном серьезе и тоже немножечко с визгом, что если мне кот дороже, так о чем разговор, и что держать в доме котов, собак и «всякую такую дрянь» могут только мещане и старые девы, что надо детей воспитывать… Тут она слегка вроде сконфузилась и запнулась, а я использовал передышку и говорю:

— Между прочим, моя мама не мещанка и тем более не старая дева, и детей у нее трое, но она нас вот именно в таком духе воспитала, что мы своих друзей, двуногих ли, четвероногих ли, дрянью называть не разрешаем.

Тут Леля вдруг достает платочек, всхлипывает и просит у меня прощения «за невозможное поведение». А потом сажает меня на тахту, обнимает и все косится на Барса. Но Барс — он чуткий, он уже сообразил, что гостья его не одобряет, и ушел: бросился на дверь всем весом тела, открыл ее настежь и вышел из комнаты.

Ну вот, хотите верьте, хотите нет, а только я к Леле сразу как-то остыл. И обнимать мне ее не хочется, и что она говорит, уже неинтересно. Наверное, это преувеличение, но так уж я воспитан: если человек ненавидит ни в чем не повинных животных, я его не могу считать добрым, хорошим и все такое. Я понимаю, что это часто зависит от воспитания, что есть вполне хорошие люди, которых с детства приучили бояться всего живого на свете, но это теория, а, например, жить в одной квартире с такими людьми мне определенно не хотелось бы. А уж тем более жениться на такой!

Словом, Леля и так и сяк меня обхаживает, и про любовь говорит, и как нам хорошо вдвоем, и какие у меня глаза, и какой я вообще благородный и джентльмен, не то что другие. А я мучаюсь и думаю: «Мать честная, ну и дуреха же она, а я-то было уши развесил!» Дождался я, пока она опять на кота свернет, — да и ждать долго не пришлось, — и отвечаю ей:

— Леля, тут вот какое дело: тебе все же есть куда идти, а Барсу некуда. Ну и раз ты так странно ставишь вопрос, то придется мне из вас двоих выбрать Барса. И давай я тебя провожу, ты же говоришь — тут воняет, так зачем мучиться!

Ну, проводил я ее до метро, дальше она не захотела, — и на том конец всей истории. Сначала мне было как-то не по себе, да и ребята долго меня дразнили котолюбителем и трагически орали чуть что: «Или кот, или я!» Конечно, это Леля разболтала всю историю. Она, главное, Славке сказала, а Славку хлебом не корми, только бы всякие хохмы. Он ей немедленно процитировал чье-то изречение: «Любишь меня — люби и мою собаку!», а сам всем раззвонил, что матч «Барс» «Богуш» закончился со счетом 1:0 в пользу Барса.