Мы, нижеподписавшиеся - [13]

Девятов. Что, конкретно, неугодно Грижилюку в деятельности великого Егорова?!

Шиндин. Когда Грижилюк был начальником нашего СМУ, наше СМУ гремело на всю область. Все знамена стояли у Грижилюка в кабинете! Его с почетом перевели в Елино управляющим трестом. Когда Егоров принимал у него СМУ, Егорову говорили — вам повезло, вы идете на налаженное дело, вам ничего не надо улучшать, главное — не портить! Ура, ура, ура, все кричали! А когда Егоров подразобрался в делах — оказалось, все это липа! До черта объектов начато, но ни один не доводится до ума. Правдами и неправдами Грижилюк выманил у заказчиков, у совхозов и колхозов, деньги за незаконченные или даже совсем и неначатые работы! А для того, чтобы пыль пустить в глаза, построил в Куманево огромный Дворец культуры! Как будто Куманево стотысячный город! Теперь он пустует и всю жизнь будет пустовать! Но зато шик-блеск! Построил в одном совхозе два девятиэтажных дома — кому они там нужны? И еще пять таких небоскребов заложил — Егоров сейчас отказывается их строить! И так далее, и так далее. Но Грижилюк же сейчас управляющий трестом, непосредственный начальник Егорова! Он не может допустить, чтобы миф о его достижениях рухнул! В Куманево у него остались свои люди, которые о каждом шаге Егорова ему тут же докладывают. Вся эта компания стала мешать, сопротивляться. Какую-нибудь бумагу о прошлой деятельности управления Егорову с трудом удается выцарапать из планового отдела! Хотя он начальник управления! Его вызвал Грижилюк, предупредил: не тем занимаешься. Миф должен остаться мифом! Ты можешь исчезнуть, но миф не исчезнет! Не для того, мол, тебя выписали из Москвы, чтобы ты тут нам корежил нашу распрекрасную картину! А тут еще этот хлебозавод… заложили его три года назад, при Грижилюке. Действительно, с хлебом плохо, одна маленькая пекарня в районе. Возят из Елино, хлеб бывает черствоватый. Но все-таки есть хлеб. А тут же уборка на носу. Один элеватор надо достроить, другой отремонтировать… Дороги! Вон в прошлом году урожай собрали приличный, а потом часть зерна сгноили… Егоров и решил сначала эти более важные объекты подтянуть. Грижилюк как управляющий это знал и одобрял. И вдруг посыпался град писем во все инстанции — от рабочих совхозов. Сколько можно есть черствый хлеб? Когда у нас будет хлебозавод наконец? Причем, теперь это уже ясно, письма были организованы специально. Буквально в одну неделю поступили письма и в райком, и в обком, и в газету «Известия», и даже в ЦК! Грижилюк — приказ: под личную ответственность Егорова через два месяца сдать хлебозавод. Зная прекрасно, что это нереально. Егоров постарался — все-таки печи работают, хлеб можно печь! Но поскольку акт не подписан, у Грижилюка руки развязаны! За безответственное отношение к нуждам трудящихся — и будь здоров! Пущена в ход демагогия высшего разряда: рабочий класс ест черствый хлеб, а коммунисту Егорову на это наплевать! А через неделю Грижилюк этот же самый хлебозавод в этом же, как теперь, состоянии сдаст — ему акт подпишут, вы же ему и подпишите, он добьется! Но Егорова уже не будет! Зато останется миф о Грижилюке — очень ценная вещь для государства, не правда ли?

Девятов. Почему же ваш Егоров все эти вопросы не поднял сразу — когда принимал управление?

Шиндин. Здрасьте! Я ж вам объяснял — он принимал лучшее в тресте управление! И потом — это же постройки, они разбросаны по всей области. Это не склад, где можно посчитать, сколько чего. Есть бухгалтерия, плановый отдел, ведется учет, ответственные люди сидят! Тем более предшественник твой становится твоим же непосредственным начальником, далеко не уезжает! Все свершилось за полчаса: Грижилюк его представил, выпили по рюмке коньяку и разъехались!

Девятов. Сколько времени Егоров командует управлением после Грижилюка?

Шиндин. Почти полтора года.

Девятов. Значит, он мог поднять эти вопросы хотя бы год назад? А не теперь, когда петух клюнул?

Шиндин. Ой-ой-ой! Грижилюк же хитрая бестия! Вы знакомы с ним?

Девятов. Знаком.

Шиндин. Какое он производит на вас впечатление? Только честно. Правда, хорошее?

Девятов. Допустим.

Шиндин. Так вот — такое же впечатление он произвел и на Егорова. Простой, искренний мужик. Умно говорит. Откровенный. Дельные мысли высказывает. Не боится выступать на партийном активе области с критикой в адрес обкома. А почему нет? Сейчас критика в моде! Пока еще Егоров его раскусил! Пока еще понял, что все это — маскировка. Что это демагог тончайшего класса! Что он владеет, как выражается Егоров, всей клавиатурой демагогических приемов! У него одних улыбок — для разных случаев тысяча! Но когда надо действовать жестко, безжалостно, коварно — он это тоже умеет. Он тебе и ювелир, он тебе и мясник! Это фигура будь здоров!

Девятов. Вы не ответили на мой вопрос.

Шиндин. Когда Егоров все раскопал, он приехал к нему. Состоялся очень милый разговор. Правильно, сказал Грижилюк, ставишь вопрос. Все правильно. Признал свою вину. Обещал подумать, как выйти из положения. На следующий день ночью позвонил Егорову прямо домой — я, мол, думал, может, так, может, так. Единственная просьба — ничего не предпринимай, не посоветовавшись со мной. По-хорошему! Но время шло, а ничего не менялось. Егоров опять к нему. Грижилюк уже немножко другой, другая тактика: мол, сейчас некогда, не до того, там, в одном из управлений, ЧП, несчастный случай, тут еще жена заставляет в отпуск идти, давай уже после отпуска. Сам к тебе приеду после отпуска! На третий раз тон уже совсем изменился: милый мой, ты уже сидишь в управлении почти год! Все, говорит, забудь, что я там был. Ты за все в ответе. Я, говорит, в свое время принял управление в Куманево вообще в полном развале. А мой предшественник через месяц ручкой мне помахал — рак желудка! А сейчас, говорит, трест принял — думаешь, все было в порядке? Ой-ой-ой!..