Мы ничего им не должны! - [8]

– Вот забирай! Повесилась твоя ненаглядная дура! – пьяно проорал в окно барин, когда наконец шум борьбы и вопли несчастной девочки стихли. И вскоре охранники, вынесли из дома точно мешок с песком, а затем выкинули во двор изуродованный и окровавленный труп Глаши.

– Как Дарья то увидала, чегой-то с дочерью оне сотворили, так лицом почернела, и дух из ей вон! – так описал то, что случилось Сашке Анкифий, сердце у женщины не выдержало, упала она бездыханной прямо на тело дочери.

Два свежих трупа во дворе господского дома – неприятная картина, глянул барин еще раз из окна на это безобразие и велел мужикам: "закопать побыстрее эту падаль!"

– Чай Глаша с Дарьей не собаки, послали мы тогда за священником в соседне село! – проложил рассказчик, но лучше бы мужики этого не делали, а похоронили погибших сами с соблюдением необходимых обрядов, что в итоге и пришлось им проделать. Прибывший в село по просьбе мужиков священник – отец Николай категорически отказался отпевать умерших и потребовал вызвать исправника и уездного предводителя дворянства для проведения расследования. Что он увидел, почему принял такое решение? Молодая женщина, почти девочка, по всем признакам была зверски убита, видны следы пальцев на горле, одежда разорвана и юбка ниже пояса пропитана свежей кровью – какие еще нужны доказательства?

– Посылайте за исправником православные! – категорически потребовал священник, другой бы может испугался барина, или попытался получить с него приличную мзду за молчание, но отец Николай был не из таких, а погибшие женщины были ему хорошо знакомы, так Глашу он совсем недавно обвенчал с унтер-офицером Сашкой. С помещиком он разговаривать приватно он не захотел, хотя и получил через охранников такое заманчивое предложение.

– Исправника звать?! Ах ты гнида черная, народ возбуждать против помещика, против законной власти? – раздалось из окна, откуда граф с Козликом наблюдали за происходящим во дворе событиями и теперь уже жизнь самого пастыря висит на волоске. Моментально выскочили на крыльцо телохранители и оттеснили, отогнали прочь крестьян, а за ними и сам барин с французом выбежали. Не теряя лишнего времени сразу же принялись "учить" дерзкого попа, посмевшего чего-то там перечить рабовладельцу. Били они его жестоко, как говорят свидетели, "шибко – аж ружжо поломали". Прочный ореховый приклад не выдержал мощного удара и разлетелся на куски. Отец Николай умер не сразу, а лишь сутки спустя, поэтому на графа его смерть долгое время следствию никак "повесить" не удавалось, хоть и нашли массу свидетелей, видевших как именно барин проломил священнику череп прикладом своего кавалерийского карабина.

Ранним утром четвертого дня "адской недели" вконец запуганных, избитых и частично "обиженных" крестьян снова согнали как скотину на выгон за селом. Протрезвевший лишь отчасти барин захотел простится и поблагодарить сосновцев за плодотворное сотрудничество. В этот раз он был не под "веществами", а просто сильно пьяный, и малиновую рубашку пришлось ему заменить обычной белой, поскольку на прежней остались несмываемые пятна крови. Запачкался господин граф не то с Глашей, не то когда отца Николая убивал, не то когда просто людей бил вместе со своими помощниками-чухонцами.

– Земной поклон барину скоты! – пьяно проревел помещик, и убедившись, что все до единого приказ выполнили, решил пойти дальше, – Лечь быдло! Морды поднять и слушать, барин с вами говорит!

– Так суки, запомните, и запишите себе на лбу, эту б…дь Глашку я лично прибил, вот этими руками п…ду ей порвал! Жаль только Дашка сама сдохла… надо было и ее за компанию с дочкой порешить, – неожиданно в приступе хмельного откровения признался барин в совершенном преступлении и продолжил, – Я теперь граф российской империи, у самого молодого цесаревича в близких друзьях, а скоро буду и у царя! Слышали уроды? Мне ВСЕ можно, хоть кожу с вас живьем сдирать могу! Жан дай мне глотнуть!

Приложившись раз к обычному штофу "беленькой", услужливо поданному начальником охраны, помещик пьяно рыгнул и продолжил свою речь.

– А если кто застучит меня, то я вас всех с бабами и детьми в землю зарою! – граф хлебнул дорогого французского коньяка уже из другой пузатой бутылки, услужливо поданной Жаном и продолжил запугивать крестьян, – Чего с теми было, кто Пугачеву хлеб-соль подал, напомнить? Их зарыли живыми в землю, все село от мала до велика, и я вас бл…й, так же закопаю, если что!

В собравшейся на выгоне толпе как по покойнику завыли бабы и заплакали маленькие дети, барин пару минут насладился произведенным эффектом и решил наконец закончить "этот балаган", надоело ему уже и водка не пьянит, и кровь не возбуждает и девок не хочется сегодня, травки бы употребить… а закончилась.

Народ, я совсем забыл и самое главное? Карлушка, черт такой ломаный иди сюда! – барин призывно махнул рукой, при этом пьяно покачивался влево и вправо точно маятник часов, но голос у него по-прежнему был твердым и пугающим, – Познакомьтесь православные, это ваш новый управляющий. Этот хороший человек будет вас е…ть во все дыры, как отец родной! Посему прошу любить его и жаловать и задницу ему подставлять!.