Мы ничего им не должны! - [71]

Город они миновали еще засветло, пришлось местами проехать через растянувшееся поперек пути на несколько километров предместье, не было ни малейшего желания делать большой крюк. Судя по всему, сегодня был какой-то народный праздник, по декорированным флагами и фонариками улицам шатались изрядно подвыпившие мужчины разного возраста от совсем безусых юнцов, до солидных уже "молодых людей" с бородками и брюшком. У всех головные уборы были украшены разноцветными ленточками и цветами, последний раз такое Александр видел в Польше, во время какого-то местного празднества. Откуда-то слышалась музыка военного оркестра, игравшего бравые марши, а вдали на центральной площади у префектуры на разные лады гремели и рокотали барабаны. Люди танцевали, взявшись под руки, громко кричали, били каблуками ботинок в землю и по-ухарски заламывали шляпы, чтобы казаться веселыми, но что-то натянутое и неестественное было в этом действии. Они вели себя словно солдаты, получившие приказ петь песни и веселится. Многие из них плакали и ругались, но при этом не переставали петь, как безумные. Другие целовались, рыдали и тоже пели и орали что-то пьяно-неразборчивое, правда временами можно услышать выкрики: "Франция!", и "Наполеон!". Вот только девушек и женщин среди гуляющих по неизвестной причине было совсем немного, очень странно, поскольку слабый пол обычно составляет как минимум половину в любой веселящейся толпе. Ветер эпизодически доносил до слуха путников обрывки дроби отбиваемой по хорошо выделанной коже: "тра-та-та… тра-та-та… мы ведем с собой кота, чижика, собаку, Боньку-забияку… вот кампания какая". В одном месте Сашка невольно задержался, бросив мельком взгляд наверх, руки сами по себе натянули поводья, вслед за ним остановился и его спутник. На втором этаже в больших, в рост человека окнах, задрапированного местами национальным французским триколором двухэтажного особняка, стояли совершенно голые молодые женщины – ни единой тряпочки на белых и гладких телах, точно мраморные античные статуи в греческом храме. Девицы совершенно не стеснялись своей наготы и гордо демонстрировали проходящим и проезжающим внизу мужчинам свои "достоинства", как живая реклама порнофильма. Одна из них, миловидная, невысокого роста молодая брюнетка с курчавой, точно у негритянки копной волос на голове и маленькой родинкой у самого виска, едва заметив искривившиеся от удивления лица путешественников внизу тотчас отреагировала – немного присела на полусогнутых ногах, но не до конца, не на корточки и быстро раздвинула колени как можно шире. Затем она как-то совсем неизящно, по-скотски или по-животному раскорячилась, подавшись тазом далеко вперед. В финале этих манипуляций девица широко развела и растянула в стороны пальцами складки своего женского полового органа, выставив все так называемое красно-розовое "естество", или как еще французы любят выражаться – "туннель любви" на всеобщее обозрение публики… Другие бабенки наверху, от такой дикой шутки товарки весело захохотали и заржали, точно молодые кобылы на первой случке с жеребцом. Увидев смущение Сашки и его попутчика, девки дружно, как по команде призывно затрясли весьма внушительными бюстами – "только мячики прыгают", в точности как в одном пошлом рекламном слогане НТВ времен горбостройки.

– Эй купцы-цыгане, заходите к нам бродяги, у нас весело! – кричали сверху голые молодые бабы, или девки, черт их не разберет и махали руками, приглашая путников присоединится к всеобщему веселью.

– Ну и бл…во, смотри, как они зазывают… Может сделаем остановку на полчаса и зайдем? – с трудом двигая вдруг пересохшими губами спросил Фигнера обалдевший от увиденного Сашка, такой жесткой порнухи он еще здесь ни разу не видел, – Нет ты только глянь, что она делает… чуть наизнанку себе не вывернула!

– Быстрее вперед! – и его спутник ударил каблуками в бока свою кобылу, заодно подстегнув трофейным хлыстом и лошадь приятеля. – Давай скорее отсюда, пока эти пьяные шлюхи нам на головы не отлили!

Не то, что бы Александру эти распутные и бесшабашные девки сильно глянулись, просто в какой-то момент они показались подходящим средством забыться, закрыть вновь растревоженную душевную рану, словно крепкая водка для подавление боли. Слишком сильно фермерская дочка напомнила ему ту едмнственную, что он недавно безвозвратно утратил, по собственной же глупости.

Лошади быстро вынесли их за пределы шумного предместья, хорошо хоть здесь, вдали от центральных улиц народу на улицах было не так много, похоже народное гуляние уже подходило к концу. Никто к проезжим не прицепился, лишь в одно месте на перекрестке притормозившего было Фигнера схватил за стремя с истошным воплем "Слава императору!" вдрызг пьяный старик, судя по истрепанному мундиру – ветеран многочисленных войн, что шли в Европе с начала века…

– Знаешь, что за праздник у них? – спросил своего спутника Фигнер, когда они снова выбрались на шоссе и сам же и ответил, – Набор, конскрипты жребий бросают и гуляют. Вот публичные девки и стараются, у них выручки за день больше чем за месяц выходит, рекруты поди никаких денег не жалеют. А нам туда соваться не след, как бы не загребли вместо недостающих.