Мы ничего им не должны! - [66]

Глава 9. Опять на большой дороге

Так уж повелось в народе, помяни черта и он обязательно тебе по пути попадется. Не обошлось без этого и у наших путников, разве, что в качестве нечистой силы выступили столь нелюбимые Фигнером поляки. Следующей точкой, через которую пролегал маршрут в Париж, должен был стать провинциальный город М, до которого рассчитывали добраться засветло. Первоначально ехать напрямую через поля и луга, но от такой затеи пришлось отказаться, по соображениям безопасности. Фигнер быстро смекнул, что два "гражданских" всадника, да еще в поле привлекут больше ненужного внимания, чем на шоссе. На открытой местности верховой превосходно виден издали, в чем друзья-товарищи очень быстро убедились на собственном примере. Не успели они отъехать и десяти верст от села, как пришлось срочно прятаться в придорожных кустах, в поле наблюдательный Сашка заметил кавалерийский разъезд, судя по форме – "канарейки", жандармы. Хорошо, что укрытия – густые заросли высокого кустарника были поблизости, вот только никак не получилось "сбатовать" лошадей, иначе говоря, положить их на землю для маскировки. Кобылы упорно не хотели "чуточку прилечь", как не старался вокруг них Фигнер. Старый казачий прием, давно принятый в российской легкой кавалерии в Западной Европе, скорее всего, был совершенно неизвестен. Пострадали они минут десять и плюнули, решив, что если обнаружат, то придется бросить лошадей и уходить пешком через заросли, где конный не пройдет. За это время жандармы, числом не более десятка совершенно спокойно проехали мимо. От следующего контакта с представителями властей им так легко отделаться не удалось. Через три часа они напоролись на полуэскадрон улан, двигавшийся по дороге в противоположном направлении. Место было открытое, спрятаться негде, а пытаться убежать или вступить в бой – бессмысленно. Теперь вся надежда на ловкость Фигнера, да на документы, которые он успел ночью подделать.

– Стой!!! Стоять на месте мерзавцы, кто такие, куда едете! – с оглушительными криками и бранью на них налетело сразу человек десять. Большие кавалерийские пистолеты мелькают в руках уланов, угрожают и наводят, суют стволы чуть не прямо в лицо, но курки не взведены. Реальной опасности пока нет, так – пока их пугают просто.

Галдеж стоял страшный, видно сразу, сборная солянка – каждой твари по паре, природных французов раз-два и обчелся, остальные – "добровольцы" всех сортов и народов, даже один темнокожий в это сборище затесался.

– Кто понимает по-французски? Немедленно позовите сюда офицера! – сразу же потребовал от окруживших его и Сашку солдат Фигнер.

– Пся крев, быдло нас еще и поучает? – завозникал было один, по виду типичный западный "брат-славянин" с поблекшими серебряными нашивками сержанта, и даже демонстративно взялся за саблю, но на глазах у начальства вынужден был подчиниться справедливому требованию.

Вскоре к задержанным подъехал лейтенант, исполнявший обязанности командира этого, судя по всему, сводного подразделения, куда, как впоследствии удалось понять из обрывков разговоров улан, слили остатки или точнее отбросы различных пострадавших в Испании и в Пруссии частей. Такое впечатление, что собрали воедино всех закоренелых нарушителей дисциплины, мародеров и отловленных по разным "медвежьим углам" дезертиров…

Средних лет офицер привлекал к себе внимание наблюдателя, прежде всего красивым складом тонкого лица безупречно овальной формы, разделенного носом на две совершенно симметричные части, что редко встречается у французов. При всей правильности черт лицо его не было лишено выразительности, быть может, благодаря гармоничности цвета лица, где преобладали смуглые и красноватые оттенки, свидетельствующие о действенном мужестве. Светло-карие живые и проницательные глаза не скрывали мысли и всегда прямо смотрели в лицо собеседнику. Высокий и чистый лоб оттеняли густые черные волосы. Честность, решительность и святая доверчивость одушевляли это прекрасное чело, на котором невзгоды солдатской жизни проложили морщины. На нем без труда можно было прочесть любое промелькнувшее подозрение или недоверчивость. Как все военные, принятые когда-то в отборную кавалерию, начальник отдельного эскадрона охраны по своему еще тонкому и гибкому стану мог почитаться статным мужчиной. Сразу было видно, что "этим сбродом" он командует только благодаря несчастливому стечению обстоятельств. В военной карьере выпускника Сен-Сира произошел, как в бы сказали в ХХ веке досадный "сбой". Провинился где-то, в чем-то офицер, всем генералам и особенно их вздорным женам не угодишь… Тем не менее, своих буйных "бойцов" этот человек жестко держал в кулаке, чем невольно вызвал симпатию и даже невольное уважение со стороны Сашки.

Самойлович спокойно предъявил для проверки все необходимые бумаги: паспорта, рабочие книжки и письмо-подорожную якобы от управляющего имением графа Х. Вроде бы все сходилось, не зря он просидел без сна всю ночь, вытягивая из Фушона необходимые сведения. Не зря он потратил время подделывая подорожную, здесь Европа и ездить без паспортов и прочих "плакатов" крайне нежелательно. Впрочем, в России давно такой же порядок. Недаром говорят, что без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек, поэтому любой начинающий жулик или авантюрист, прежде всего запасается соответствующими бумагами.