После организованной барином своими новым подопечным в стиле лихих 90-х "прописки", для Сосновки наступили тяжелые трудовые будни. Хозяин как паук в паутине засел в доме управляющего и вершил оттуда "правеж", а заодно суд и расправу по своему личному усмотрению. Оброк новый барин пересчитал, и теперь все подряд без исключения оказались должны, даже те, кто уже успел в этом году расплатится сполна с помещиком и с казной по податям. Рыскающие по деревне "быки"-телохранители заходили по очереди в каждый дом, хватали и отправляли на разбор хозяина, и странное дело – и его бабу тоже попутно забирали. Сосновцы сильно тогда пожалели о недавних временах управителя Анкифия Карпыча, вор был понятное дело и выжига несусветный, но с ним можно было всегда договориться по-человечески. Новая власть была не просто жестокой, а беспощадной, это скоро все сельские жители почувствовали на собственной шкуре, причем буквально.
На разговоры и уговоры подопечных помещик времени не тратил, в большом доме на холме работали четко быстро и без лишних сантиментов, как на заводском конвейере. Главу семью загоняли на второй этаж, где за столом покрытым длинной скатертью восседали барин и его верный француз. Тут начинался знаменитый барский "правеж". Без лишних слов, пфердовские боевики "охолаживали" слегка дубинками мужичка, сильно однако не били, только по рукам и ногам – пугали. После чего следовало крестьянину по заведенному исстари обычаю поклонится в ноги, и поблагодарить батюшку-барина за науку, кто с этим промедлил по глупости, тот получал дополнительную порцию колотушек – уже для "для вразумления". Барин заглядывал в свои хитрые бумаги и называл сумму, если жертва соглашалась платить, то ее сразу же отпускали с миром. Хороший пинок под зад тяжелым кованным сапогом и мужик кубарем скатывался по широкой лестнице в прихожую, обычно как раз успевал к тому моменту, когда вторая группа "быков" заканчивала с его бабой. С женщинами поступали проще: никакого садизма и ухарства как в первый день, хозяин просто велел "обновить кровь быдлу", или как он тогда непонятно выразился "улучшить генофонд". Вот и старались его телохранители изо всех сил осеменяя местных баб, а то больно народец худосочный в Сосновке собрался. Хотел было барин завести для этой цели, для работы в своих поместьях, специального "производителя" или даже нескольких, как на конном заводе. Но потом подумав чуток, решил не лишать верных слуг развлечения, пусть сочетают приятное с полезным.
Если крестьянин вдруг начинал упорствовать и артачится, или просто средств у него не было, то били его "по-настоящему" в полную силу: дубинки в руках откормленных бугаев с бычьими загривками филигранно отрабатывали по почкам, ребрам, и половым органам. По голове и суставам удары намеренно не наносили, зачем зря калечить полезный рабочий скот? Избивали быстро, сноровисто и профессионально – у людей графа был за плечами большой, нет просто огромный опыт такой работы. Собственно в последние годы только этим телохранители и занимались в основном, лишь изредка упражнялись еще в стрельбе из пистолета и ружья, а фехтование на сабля или шпагах и сроду не осваивали – слишком мудреное и кропотливое занятие. Да и незачем, на хозяина уже давно никто не покушался. Был единственный случай за все это время, пыталась его раз дворовая девка отравить мышьяком, но не смогла, не взял барина яд. Виновную наказали жестоко, но "домашними" средствами, к помощи правосудия прибегать не барин не стал. Как конкретно тогда поступили – неизвестно, однако умирала отравительница долго и мучительно, неоднократно просила добить, но ей в этой милости отказали. К вопросу о бабах: среди обложенных оброком сельских хозяев Сосновки попалась и одна представительница слабого пола, вдова – она вела хозяйство самостоятельно. Женщина решила упорствовать до конца, ее ведь не стали подвергать "предварительной обработке", как мужиков, чтоб не покалечить случайно. Но у барина был рецепт и на такой специфический случай, не успела вдова и охнуть, как трое телохранителей ее надежно зафиксировали и "оголили", а еще двое ловко вставили свои деревянные дубинки женщине в естественные отверстия тела расположенные ниже пояса. Приподняли ее чуток на "раз-два" и на "три" резко опустили – как на два кола сразу посадили. Маркиз де Сад отдыхает, до такого приема он не додумался. После простой и быстрой с виду процедуры хозяйка сразу же признала задолженность и пообещала немедленно расплатится, одной минуты "внутреннего массажа" оказалось достаточно для убеждения, а если бы просто стали лупить бабенку, тогда провозились бы десять, а то и двадцать. По окончании обработки избитых мужчин и растрепанных баб выкидывали без особых церемоний во двор, сдавали пришедшим за ними родственникам на руки, и сразу загоняли в дом новых бедолаг, доставленных из села охраной.
Пока перед ними избивали мужиков барин и его приятель не скучали, им помогали скрасить время пара смазливых молоденьких девиц, одна по лицу и стати цыганка, другая как подметили мужики "нашенская" – у народа на такие вещи глаз наметан. Девкам пособлял в их занятии некий ловкий молодой человек, эта троица и обслуживала господ, сменяя друг друга у них под столом.
