Мы ничего им не должны! - [35]

– Скажешь на французской таможне, что твое добро, выложить забыл. За пару молотков, тряпье и пилу лягушатники с тебя ничего не возьмут! – успокоил он возницу, владельца повозки и окончательно убедил его "позолотив", точнее "посеребрив" ручку – слишком большая плата за порученную работу выглядела бы подозрительно. Дополнительные услуги обошлись ровно в пять франков – или одну серебряную монету, так называемый жерминальный франк, или если по старому то экю.

Под видом немецких студентов они пересекли границу, французы попытались сверить приметы указанные в паспортах буршей с реальными, не вышло. Фотографию еще не изобрели и поэтому в документах указывали описание внешности, так например у Александра Дюма, отца знаменитого романиста значилось: "Уроженец города Джереми на Мартинике, 24 года, рост 183 сантиметра, волосы темные курчавые, брови темные… лицо овальное, смуглое, рот маленький, губы толстые." Невозможно, какие тут словесные портреты, физиономии у студентов красные и опухшие от пьянства, опросить не получилось по той же причине – мычат "немецкие гости" что-то нечленораздельное. Двоих более-менее похожих на себя и своего спутника Фигнер умышленно оставил отсыпаться на постоялом дворе, поэтому общее количество путешественников по бумагам сходилось. Ждать пока не протрезвеют – занятие долгое, и возница протестует, он не подряжался на такой длительный простой. Окончательно убедил французского пограничника один небольшой, но весомый золотой кружочек – наполеондор, которую ловкий Самойлович в ходе беседы умело опустил ему в карман. Всего ничего, 5.8 грамма золота не самой высокой пробы. Номинал в двадцать франков – не так уж и много, но оказалось достаточно и пьяных в лежку студентов, а вместе с ними и вполне трезвых, но "с душком" спиртного, Фигнера и Сашку пропустили в пределы первой империи. Под выданную ведомством Фуше ориентировку они никак не подходили, французы ищут парочку офицер-денщик или хозяин-слуга. Это пока, потом планку опустят и начнут проверять и другие категории…

Не то что бы Фигнер экономил казенные деньги, но это была последняя попытка подкупа должностных лиц первой империи, по крайней мере, которую видел Сашка.

– Европа! Страшно им давать, тут все друг на друга доносительствуют и следят друг за дружкой. – так объяснил причину скупости тогда он недоумевающему Александру, – Если начнем постоянно сорить золотом, то "сгорим" быстро. Вандейца Кадудадя на этом и взяли – не помогли заговорщику английские гинеи! Раз можно "на лапу" дать, два с трудом, три – почитай все одно, что добровольно к "папе Жозефу" с повинной явится.

Подкупать всех подряд – действительно прекрасный способ дать знать о себе противнику, так рано или поздно кто-то из взяточников сдаст, или его сдадут подчиненные, за то, что не поделился, и потянется цепочка вплоть до взяткодателя. Это как змеиный яд, в малых дозах и при условии умеренности действует как лекарство, а вот если много – то быстрая смерть. Был и еще один момент, не хотелось тратить средства впустую, крупная сумма могла пригодиться в случае, если бы потребовалось выручить из рук полиции одного из членов группы, или еще на какие-нибудь непредвиденные экстренные расходы, всего заранее не предусмотришь. Об этом соображении он по вполне понятным причинам напарнику ничего не сообщил.

Фокус с буршами прошел успешно, очнувшись от алкогольного дурмана в отеле французского городка, студенты толком вспомнить подробности поездки не смогли и решили, что просто забыли товарищей в Дюссельдорфе. Возвращаться за ними немцы не стали и продолжили свой нелегкий путь навстречу знаниям, соблазнительным парижским девкам, вину и неизбежным приключениям на пятую точку. Сашка и Фигнер в город благоразумно соваться не стали, лишние проблемы с полицией им ни к чему, не доезжая пяти километров до первой же заставы, они собрали вещи и покинули своих пьяненьких попутчиков.

Глава 6. Нормальные герои всегда идут в обход

Небольшая заброшенная хижина в глубине придорожного леса, в этот день стала свидетельницей чудесного превращения двух немецких студентов в типичных французских пролетариев, рабочих-сезонников. Все что осталось от обличья "псевдо-буршей" без особых церемоний предали земле, вырыв ножами некое подобие могилки, жечь не рискнули, как бы не заглянул кто любопытный на огонек. Основной принцип маскировки остался тот же, что и был раньше в Пруссии. Только теперь Сашка изображал не контуженного солдата, а деревенского дурачка – почти тоже самое, знание французского языка почти не требуется для такой роли. С прежним опытом это было уже не трудно, если вопросы и возникали, то за "убогого" всегда отвечал бойкий Самойлович. Паспорта у них были надежные, по ним выходит, что один несовершеннолетний, другой дебильный – под набор в армию они не попадали, и особого интереса у полиции к такой парочке по идее быть не должно. Знай себе, поспешай вперед потихоньку, и горя нет. Обидно, неприятно и совсем не героически? Если у российских императоров имелись шуты-дураки из Рюроковичей и древних боярских родов: Волконские. Голицыны, Апраскины, то и Сашке не зазорно для "нашего дорогого Бонапартия" немного постараться.