Мы ничего им не должны! - [110]

– Хм… вроде есть немного, может дезертир? – задумался жандарм, почесывая затылок, свой кивер он снял еще в начале разговора, полицейский комиссар все же не офицер, и перед ним тянутся во фрунт не обязательно.

– Так какого… почему ты его не задержал?! – не выдержал Жавер и в самом деле повод вроде бы подходящий.

– А он не из императорской армии свалил, пруссак скорее всего, или австриец. Почто я их ловить должен, пусть себе бегут на здоровье. На месте нашего императора я бы и приплачивал немного за такие шалости.

– Уверен?

– Жавер, я же почитай полвека в строю! Своих за версту бы унюхал! Этот – не наш, да и давно уже гуляет на свободе, выправка едва заметна.

– Русским он не может быть или все же пруссак, ты не ошибся часом?

– Больше похож на офранцузившегося пруссака из Эльзаса, там у них не разберешь так перемешано, был у нас в эскадроне один парень оттуда, так же чудно слова коверкал. Русских я видал только пленными, дезертиры ихние до наших краев добираются редко.

– А что разве эльзасцев берут в конскриппты? Да и прусский король вроде их избегает набирать в свои войска?

– Берут, еще как берут. А пруссаки и вообще гребут всех подряд без разбора, меня пьяного раз чуть не захомутали вербовщики ихние, едва саблей отбился! – жандарм ласково погладил рукой эфес своего оружия, – Вот она моя верная, уберегла… а то бы сдох в немецкой казарме.

Понемногу, слово за словом в ходе Жавер вытянул из жандарма массу интересных сведений. Как он и предполагал ранее, звероподобные, заросшие бородой до копчика "рюсс казак" и "рюсс мужик", оккупировавшие страницы парижских журналов к реальным уроженцам России никакого отношения не имеют, обычное преувеличение бульварных писак. Еще меньше пресловутые монстры походили на солдат регулярной российской императорской армии, по крайней мере жандарм утверждал, что рота может спокойно пройти через любой французский город и никто толком и не поймет, что это те самые "ужасные дикари". Форма, строевые приемы, вооружение – все в точности как к армии Наполеона. Анри утверждал, что даже команды у них старшими офицерами отдаются на хорошем французском языке. Так оно и должно быть, Франция уже давно стала на первое место в военном мире и все остальные державы просто копируют удачный образец, берут с нее пример.

– Люди как люди… рогов и копыт у них нет. Азиаты говоришь? Попадаются изредка… помню у одного пленного рожа была – чистый китаец, как у того фокусника в цирке, что в прошлом году приезжал. – так охарактеризовал вкратце недавних противников отставник.

– Дались тебе эти русские… Вот послушай, когда я при короле в полк поступил, нижние чины у нас спали по двое на одной кровати и только сержанту полагалась в казарме отдельная койка. И был у нас один малый удивительно с девкой схожий… – Анри опять потянуло на похабщину, обычно рано или поздно все рассказы отставного солдата к этой тематике и сводились, комиссару стоило большого труда вернуть собеседника на "старые рельсы".

Непонятно было как предполагаемые русские злоумышленники намерены "завалить" императора. По долгу службы Жавер имел точное представление о существующей системе охраны Наполеона Бонапарта. Подойти к первому лицу государства после "взрывных" событий 1800-го года с ножом или пистолетом – нечего и мечтать, да и с "адской машиной" пожалуй не получится у потенциальных террористов. Еще ночью он прикидывал, как такое замысловатое дело провернуть, но ничего в голову не шло, а от этого момента зависит многое. Может быть в самом деле существует еще какой-нибудь "верный" способ, тогда его "призрачные подозрения" облекаются в плоть и кровь. Ведь если те двое вчерашних бродяг на самом деле – капитан Фигнер и его сообщник, то до Парижа злоумышленники уже почти дошли, всего два-три дня пути им осталось.

– Вот если бы тебя на их место поставить, что бы тогда предложил? – продолжил комиссар расспрашивать своего главного "эксперта", скорее от нечего делать, все равно других источников информации здесь в глуши не найти.

– Не знаю… – жандарм затянулся табачным и дымом и закашлял, приобретенные в боях и походах болячки время от времени давали о себе знать.

– Подумай, я вот пасс… Кинжал, пистолет, бочка с порохом – пробовали уже раньше и без толку. Все эти старые пути давно перекрыты.

– Ежели только… Да я же тебе рассказывал намедни, а ты слушать не захотел, мол байки де армейские старина сержант травит.

– Анри будь другом, изволь пожалуйста повторить ту историю!

Туманное утро, 1807 год, Восточная Пруссия… время когда ранние птицы еще не поют, но люди уже кое-где проснулись. Хрустит сочная, молодая луговая трава под копытами идущих неспешной рысью лошадей маленького кавалерийского отряда. Повседневная служба на аванпостах как правило такая и есть – рутинная, обыденная, лишь изредка случаются незначительные перестрелки или боевые столкновения с врагом. Это только в воображении художников, гусар – воплощение лихой атаки или смелого рейда по тылам противника, в жизни же сплошь и рядом легкая кавалерия занята то охраной биваков, то патрулированием местности, то еще какой-то "безделкой". Вот и в этот раз они, гусары прославленного в минувших войнах 9-го полка, назначены в прикрытие обычной рекогносцировки, проводимой штабом дивизии. Раньше штабные офицеры зачастую действовали по-одиночке, или брали денщика для компании, но в последний год обнаглевшие русские казаки отучили их от такой вредной привычки, теперь в качестве эскорта всегда выделяют как минимум взвод, а для генерала и эскадрон посылают.