Мы не «рабы», а внуки божьи! Языческая Русь против Крещения - [66]

Во главе прошлых орд и племён не стоял такой вождь, как Чингис. Настолько умный – и жестокий, настолько волевой – и настолько беспринципный. Гениальный политик, полководец, дипломат. Он бесподобно умел подбирать помощников, исполнителей для своих планов, использовать слабости и уязвимые места противников.

Рядовой единицей его войска была десятка – воины одной семьи, одного юрта (только надо помнить, что все эти «десятки» и «сотни» сугубо условные наименования; в «десятке», скажем, могло быть шесть человек или двенадцать).

Родаил формировал «сотню». Несколько аилов – «тысячу», и наконец, самой большой единицей войска был «тумен» или «тьма» – десять тысяч. Объединение нескольких туменов называлось «кошун». Сызмальства приученный сидеть в седле, драться с соседями за стада, каждый мужчина-монгол становился воином – если выживал.

Захватив ближние государства чжурчженей, тангутов, Северный Китай, монголы не остановились на этом. Они двинулись на запад, туда, где стояла богатейшая держава Хорезмшахов. Рухнул и Хорезм. Цветущие города сравнивали с землёй, истребляя и уводя в рабство население.

Рабов было столько, что сын Чингисхана, Джучи, позволил себе под Самаркандом жестокую забаву – выдав оружие ближнего боя женщинам, взятым в городе, велел им избивать друг дружку. Оставшихся добили его воины.

Впрочем, как правило, монголы использовали пленных более рационально – например, они первыми применили приём, когда наступающее войско гонит перед собой на стены крепости связанных земляков осаждённых – женщин, детей, стариков.

Хорезмшах Мухаммед, разбитый завоевателями, бежал в Иран. За ним устремились несколько туме-нов под началом лучших полководцев Чингисхана, прозванных его «псами с железным сердцем», – Джебе и Субудая. Заодно желательно было произвести разведку боем незнакомых монголам земель.

Пройдя по Северному Ирану, кошун Джебе и Субудая вышел на Кавказ, стёр с лица земли несколько древних и богатых городов, разбил войско царя Грузии, прорвался через Ширванское ущелье на земли аланов – предков осетин.

Те было попробовали объединиться с половцами, но монгольские полководцы направили к тем послов с заявлением, что воюют-де монголы только с аланами, а их, половцев, готовы сделать союзниками. Половецкие ханы поверили завоевателям – и жестоко за это поплатились.

Разбив алан, заставив уцелевших искать спасения в горных убежищах, монголы мгновенно обрушились на половцев. Ханы половцев сумели объединиться под руководством хана Юрия Кончаковича, сына того самого Кончака из «Слова о полку Игореве», потомка Шарукана.

Однако и предводитель столь славного рода оказался не в силах сопротивляться пришельцам. Половцы потерпели поражение и кинулись искать спасения за Днепром, у русских князей. Незамедлительно появились татарские послы, предлагавшие мир русским и объяснявшие, что они воюют только с половцами.

На этот раз хитрость не удалась, и монголов встретило, вместе с остатками половцев, войско трёх князей – Мстислава Мстиславича Храброго вместе с его волынским вассалом и зятем Даниилом, Мстислава Святославича Черниговского из рода Ольговичей, Мстислава Романовича Киевского, из гнезда смоленских князей.

Долго останавливаться на перипетиях сражения на Калке нет смысла, они описаны в любой работе, посвящённой монгольскому нашествию. Скажу одно – из-за того, что князья действовали без общего плана, каждый сам по себе, их разбили.

Битые половцы тоже оказались не самыми надёжными союзниками – попав в засаду, они так перепугались, что в бегстве смяли галичские полки. Но вот любопытная деталь – когда Мстислав Киевский оказался осаждён в укреплённом лагере на горе, татары выслали к нему некоего бродника Плоскыню, возможно, пленного, из дружины Мстислава Храброго, и тот целовал крест, что монголы не причинят вреда осаждённым, если те сдадутся.

Судя по всему, Плоскыня был из тех бродников, что, оставив Богов предков, приняли христианство. Единожды предав…

То есть, возможно, что в истории Руси были и случаи, когда данные на кресте клятвы держали. Иначе кто бы им стал верить. Но мне почему-то таковых не встретилось. Допускаю, что сдержанная клятва для русичей всё же была нормой и в летопись не попадала.

Сдавшихся русичей поголовно изрубили. На телах пленных, настелив поверх них доски и укрыв ковром, устроили пир.

Потом кошун Джебе и Субудая прошёл по южным границам Руси, спалив несколько городов, но вглубь не заходя. Столкнулся с булгарами, был ими разбит – и отступил за Волгу, сгинул в безвестность…

Впрочем, так ли уж в безвестность?

Да, монголов разбили булгары. Да, вскоре умер создатель и правитель империи Чингисхан. Но опасность оставалась, и об опасности этой на Руси хорошо знали.

Владимирский князь Юрий Всеволодович, чьи дружины не смогли появиться на Калке в 1222 году (в тот год он воевал с тевтонцами у псковских рубежей), даже пытался предупредить венгерского короля о готовящемся вторжении.

Свидетельство это оставил венгерский монах-доминиканец Юлиан, в 1235 году путешествовавший в Поволжье отчасти как проповедник католической веры, отчасти – в поисках восточной прародины своего народа, память о которой венгры хранили в сказаниях и легендах.