Мы назовем ее Скарлетт... - [59]

— Даже наоборот, боюсь замерзнуть, но все равно — ничего жидкого.

— Вы таинственный.

— О-о, это так кажется.

— Все мужчины говорят “это так кажется”. А потом начинают творить такие странности, что только диву даешься.

— Когда мужчина творит странности, то обычно дает дуба. Вскорости.

— Каламбуры, мистер… Как вас звать?

— Вы сами сейчас назвали очень хорошее имя: мистер Как Вас Звать.

— У меня есть сладкое, хотите к чаю?

— Я же сказал, что не хочу чаю.

— Это вы притворяетесь, вы же замерзли. Снимите сапоги, я их высушу.

— Спасибо, они сухие.

— Ну, как знаете. Вы милый воспитанный джентльмен. Подержите вазу, я налью воды и поставлю эти замечательные бегонии. О-о, я пролила воду вам на бриджи. Позвольте, я высушу.

— Это совершенные пустяки. Не надо.

— Но вы же можете простудиться!

— Нет, спасибо, не надо.

— Я выйду. Вот вам простыня. Можете закутаться и сесть в кресло, к окну.

— Может быть, вам тоже надеть простыню и просушиться. Вы себя тоже забрызгали.

— Нет, спасибо, хотя я подумаю. Может, пока буду сушить вашу одежду, пролью на себя таз с водой, тогда посушусь. Снимите сапоги — я их тоже высушу.

— А шляпу и рубашку можно оставить?

— В шляпе при девушке неприлично, а рубашка ведь у вас грязная. Давайте уж и ее. Я ее постираю, — и Уотлинг вышла.

Через две минуты: стук в дверь.

— Вы готовы?

— Я не умею раздеваться с такой скоростью.

— Я еще могу подождать. Но недолго.

— Три секунды. Почти готово.

— Я вхожу.

— Хорошо-хорошо.

— Ой, какой вы смешной. Вы похожи на индейца, замерзшего во льду.

— Наверное. Почему вы побледнели?

— Дырка на простыне.

— Где?

— Внизу. Что с вами? Теперь вы побледнели.

— Как низко? В каком месте?

— Может быть, повыше колен, но пониже пояса. Где-то на экваторе.

— Там холодно.

— Где, на экваторе?

— Нет, где дырка.

— Все! Кончилось!

— Ты про себя или про что?

— Наше счастье. Встретились три часа назад, и уже пора расставаться. У меня еще ни с одной девушкой так скоро не было.

— А может, у тебя их вообще не было?

— Не знаю.

— Как это — не знаешь?

— Вот так: не знаю.

— Ты странный. Если ты до меня целовался, значит, были. Раз не целовался — значит, не были.

— Слушай, а сколько времени на самом деле как я к тебе вошел, прошло? Я как-то потерял счет.

— Суток трое.

— Ты шутишь?

— Да нет. Никогда.

— Я завишу от времени, как от приговора Папы Римского. Ты же знаешь, мне надо торопиться.

— Я знаю. Прошло три дня.

— Нет, ты сошла с ума. И твой папаша тоже. Ты хочешь сказать, что он три дня к нам не заглядывал?

— В этом нет ничего удивительного. Так бывает постоянно, если у меня хорошенькие постояльцы.

— Я еще раз говорю, ты сошла с ума, я позову твоего отца.

— Слушай, прекрати говорить про моего отца. Его здесь нет.

— Как нет, а внизу кто ведет хозяйство?

— А с чего ты взял, что это отец?

— Как же. Он сказал, моя дочь мисс Уотлинг.

— “Моя дочь мисс Уотлинг!” Он мой хозяин, а не отец. Хотела бы видеть такого отца, который позволит дочери то, что позволяет мне мистер Джон.

— Мистер Джон? Тот что внизу? Твой отец? Прекрати надо мной издеваться.

— Никто над тобой не издевается. Это нормальная практика. Ты хотел удовольствия — мы его тебе доставили.

— Я хотел удовольствия? Я пришел к твоему отцу, чтобы скоротать время в ожидании поезда.

— Прекрати называть его отцом. Я тебе сказала — это мой хозяин.

— Хозяин? Так значит я был в борделе? Но я же пришел в салун.

— Прекрати разыгрывать дурачка. Салун на первом этаже. А у меня — Эльдорадо.

— Что?

— Эльдорадо. Земля наслаждений.

— Вот тут ты ошибочку допустила. Это не может быть бордель, потому что я не платил и ничего не заплачу тебе. Ну, что ты на это скажешь?

— Ничего не скажу. Твои деньги мне не нужны.

— То есть как?

— За тебя заплатит мистер Джонсон, чьим гостем ты представился. Мой хозяин уже получил деньги. Ты ведь действительно гость мистера Джонсона?

— Чего ты от меня добиваешься? Чтобы я назвал черное белым? Мистер Джонсон не знал, что я вернусь сюда, и тем более что поднимусь на второй этаж.

— Он знал, что ты сюда зайдешь.

— Хорошо. Давай разберем все логически. То, что я зайду сюда, можно было предположить, коли мне рекомендовали обратиться к “хозяину Джону”, как ты его называешь. Но поднялся наверх к тебе я только потому, что в кабак вошли те двое, которые наверняка ищут меня в связи с убийством своего приятеля.

— Могу тебя огорчить. Эти двое — и мои приятели тоже. Они в салун вошли именно для того, чтобы ты их испугался и поднялся на второй этаж.

— Ты лжешь. Зачем? Кому это нужно?

— Ты стал гостем мистера Джонсона, и этим все объясняется.

— Кто этот ваш мистер Джонсон? Это уставший охотник?

— Уставший или не уставший — тебе лучше знать. Я у него никогда не гостила и уж тем более не ночевала. Я не знаю, что ты ему хорошего сделал. Но он тебе благодарен, это факт. Поэтому он устроил тебе представление. Ты не веришь? Тебе нужны доказательства?

— Ненавижу ложь. То, что я вернулся в салун, — чистая случайность. Поезд будет только через двое суток. Где моя одежда? Ты обманываешь меня.

— Ты не волнуйся. Хозяйка Эльдорадо приносит счастье. А что касается поезда, так он здесь вовсе не ходит.

— Но железная дорога… она должна быть везде. Ее строил мой отец!