Мы назовем ее Скарлетт... - [18]

— А если пятки поджарить?

— От Филиппа.

— Что было в письме?

— Это уж, ей-богу, не знаю, неграмотен.

Робийяр понял, как его обманули и с обмороками, и с болезнью. “Неужели весь дом за нее?”

— Где они должны встречаться, отвечай, где?!

Но старый негр этого не знал. Пьер Робийяр вцепился ему в горло мертвой хваткой.

— Нет, знаешь. Отвечай, или я задушу тебя.

Старый слуга, который дважды спасал мистера Робийяра от смерти, как собака преданно смотрел ему в глаза и жалобно говорил:

— Не знаю.

На Робийяра тут нашла какая-то морока. Он все сжимал и сжимал горло негра, и тот вдруг обмяк под его рукой. Что-то булькнуло в его груди.

Робийяр опомнился, подхватил вялое тело верного раба под мышки, позвал его, но тот не отзывался. Язык его вывалился, он был мертв. Нянька Ду, подбежавшая в господину, вскрикнула. Робийяр задушил Эванджелиста. Верный раб ничего не сказал хозяину, глаза его выражали лишь благодарность.

Старый Пьер кликнул собак, дал псам ночную сорочку Эллин и пустил псов по следу. Ночь была душная. Собаки шли по свежему следу отлично. Мили через две Робийяр понял, куда ведет тропинка, и приготовился к самому худшему.

При подходе к озеру в них начали стрелять. Перед домиком в кустах засел какой-то мерзавец, который двумя выстрелами остановил всю их цепь.

Робийяр стал остервенело стрелять в темноту и, презрев опасность, бросился к домику.

Батлер, который стрелял из кустов, зло подумал: “Тебя бы, рябчика, сейчас пристрелить, да ведь нужен”. И стрелок тихонько растворился в лесной чаще. Неподалеку его ждал верный жеребец, который без всяких приказаний взял в галоп и исчез.

Батлер мчался в свое имение. Надо было спасать юношу, пока он не утонул. Два озера, одно из которых принадлежало Батлеру, а другое спасло в своем лоне Филиппа, соединяла маленькая неглубокая речушка с хитрыми подводными течениями и ямами. Спасаясь от преследователей, Филипп заплыл в ее устье, густо заросшее камышами. По берегам речки местность была пустынная. Чтобы не попасться на глаза искателям, юноша скорее всего должен был плыть в Батлерово озеро, на территории которого преследователи Филиппа были бессильны что либо предпринять. Искать Филиппа надо было в водах “Беременного озера”. Его мог преодолеть лишь опытный пловец. Мальчик, которого охранял Батлер, по всей видимости, талантом пловца не отличался.

“Если он утонет, я прострелю Псалому мочку уха”, — скрежетал зубами Батлер. Как на грех, в его доме Псалома не оказалось. “Он катается с Серной по озеру”, — доложили слуги. Вне себя от злости Батлер бросился на берег. Но в ночной мгле ничего не было видно. Батлер стал кричать: “Псалом, Псалом!” В ответ ему была тишина. Спасать Филиппа было некому. Батлер бросился бы в воду сам, но он совсем не умел плавать. Неожиданно он услышал какие-то крики…

…В это время Пьер Робийяр подъезжал к своему дому. Он оставил своих людей до утра ловить беглеца. В глазах Пьера стояли слезы.

— Боже мой, что же я делаю со своим бедным Филиппом? Он не простит мне этого. Когда я умру, он, если я его до этого не убью, не придет ко мне на могилу. Но, Боже, у меня по-прежнему, нет иного выхода. Я должен его поймать и убить, чтобы не случилось беды похуже…

…Пока Батлер вне себя от злости скрежетал зубами на берегу озера, ища мальчишку, который мог утонуть каждую секунду и Псалома, на малом укромном плотике, отогнанном на самую середину озера, разыгрывались совсем другие страсти.

Псалом целовал Серну. Между двумя людьми, которые еще были частью дикой природы, что окружала их, шло бурное выяснение чувств.

В эту ночь Серна не была страстной. Псалом все допытывался, почему, а Серна цедила:

— Луна полная.

— Но ты же вещунья! Тебе полная луна помогать должна, — не понимал Псалом.

— А ты дурак, — огрызалась Серна. — Мое сердце чует беду. Смени дело — помаши веслом. Хочу покататься по озеру.

— Ты говоришь, как совершенная госпожа. — Псалом произнес это с удовольствием, льстя себе, что такая женщина принадлежит ему — простому беглому.

И он снова стал приставать к Серне, испытывая удовольствие от ее сопротивлений. Серна угрожала морскими чудовищами, которых нашлет на Псалма из глубины озера. И тут в дно плота что-то сильно стукнуло, как будто кто-то брал их на таран, Псалом, не удержавшись, опрокинулся в воду. Страшная угроза Серны свершилась. Кто-то ухватился за его ногу.

— Серна! — закричал Псалом, — прости меня! Убери от меня этих чудищ, я к тебе не буду… — он не успел договорить, кто-то потащил его под воду. — Злые духи черной воды, — успел крикнуть он, — молись за мою душу! — И исчез. Вместо него на поверхность озера вынырнуло морское чудовище. Серна окаменела…

У чудовища была голова человека.

Утащив под воду Псалома, оно вынырнуло и взмолилось жалобно, слова его были еле слышны. На озере начиналась буря.

— Спасите меня, я не дьявол. За мной охотятся!

На этих словах вынырнул Псалом и не поверил своим глазам. Перед ним в пучине черных вод барахтался Филипп.

— Молодой хозяин!? — произнес Псалом в удивлении и чуть снова не захлебнулся. — Серна! — завопил он радостно. — Это мистер Робийяр-младший. Что вы делаете в такой поздний час в этом сосуде с водой, который, кажется, собирается закипеть?