Сам Мелькер сидел на скале близ Сорочьего мыса, опустив натруженные ноги в воду. Он удил рыбу. Рядом с ним сидели Пелле с Чёрвен и смотрели, как он удит рыбу. На коленях у Пелле примостился Юм-Юм, а рядом с Чёрвен — Боцман.
— У тебя нет настоящей хватки, дядя Мелькер, — сказала Чёрвен, — так тебе никакой рыбы не поймать.
— А мне никакой рыбы и не надо, — мечтательно ответил Мелькер.
— Так зачем же ты тут сидишь? — спросила Чёрвен. И Мелькер все так же мечтательно продекламировал: Когда солнце садилось в море, Ему хотелось видеть его сияние…
Да, ему этого хотелось! Ему хотелось видеть все: солнце, горевшее над сверкающей водной гладью, белых чаек, серые скалы, отраженные в воде рыбачьи сараи на другом берегу залива — все то, что ему было дорого. Ему хотелось бы ласково погладить все это…
— Я бы просидел тут всю ночь, пока не взойдет солнце. И увидел бы утреннюю зарю.
— Малин тебе не разрешит, — заверила его Чёрвен.
«Утренняя заря, — подумал Пелле, — и мне бы хотелось ее увидеть, «Возьму ли я крылья зари и переселюсь на край моря…» Подумать только, они всегда смогут теперь жить в Столяровой усадьбе на Сальткроке, на самом краю моря!