Мы из ЧК - [78]

— Надо же такое придумать, — заметил Хлебников после того, как прочитал «послание» шейха. — Дело еще у прокурора и когда оно будет направлено в суд, неизвестно. А шейх уже слюни распустил. Пакостливый, как кошка, трусливый, как заяц.

— Верно сказал, Михаил Петрович, — улыбнулся Романов.

И, обращаясь к дежурному и начальнику исправительно-трудового дома, добавил:

— Надо принять все меры, чтобы не допустить самоубийства. Этот шейх боится возмездия. Он нам нужен живой.

А. Минаичев ОДИН В ДВУХ ЛИЦАХ

Васильев уже собирался домой, когда позвонил заместитель министра Сакенов.

— Зайдите, Петр Викторович, — сказал полковник. — Есть дело.

Невысокого роста, подтянутый и обычно спокойный, Байзулда Сакенов на этот раз был чем-то встревожен. Он сидел за большим письменным столом и его слегка прищуренные, отливающие желтизной, темные глаза выражали озабоченность.

Подполковник Васильев поздоровался, сел на стул. Сакенов сказал:

— Вчера в полночь службой ВНОС[12] было зафиксировано нарушение воздушного пространства Молдавии. Пройдя по курсу на Тирасполь, самолет возвратился обратно и западнее города Измаила ушел в сторону Румынии. Вскоре на железнодорожной станции Бендеры был задержан, а после выяснения личности арестован Умяр Деникаевич Юсипов. Он оказал сопротивление и пытался покончить жизнь самоубийством.

Юсипов, он же Измаил Ахметович Османов, оказался агентом иностранной разведки. Самолет, с которого был выброшен на парашюте Юсипов-Османов, стартовал из Афин. Вместе с агентом летел еще один человек. Его обнаружить пока не удалось. Он объявлен во всесоюзный розыск. Возьмите криптограмму, наметьте необходимые мероприятия на территории Казахстана.

Сакенов встал, подошел к карте, стал разглядывать надписи в районе, где предполагалась выброска второго агента-парашютиста.

— Сдается, что это заранее спланированная антисоветская акция из уже известной нам кампании, направленной на то, чтобы выведать государственные секреты в области промышленности.

Со слов Юсипова-Османова стало известно, что второй агент, после приземления, должен выехать в Казахстан. По данным органов госбезопасности Молдавии, собранным через поисковые группы, им, возможно, является некий Сергей Федоров. Ему около 25 лет. По паспорту проживает в Москве. При проверке документов работниками милиции С. Федоров кроме паспорта и военного билета предъявил справку о том, что работает на табачной фабрике «Ява», сейчас находится в отпуске.

…Было около полудня, когда уже немолодой мужчина в сером костюме несмело переступил порог кабинета майора Кудрявцева.

— Я Горохов, — представился он. — Утром звонил, просил принять по неотложному делу. Но в конце месяца, как обычно, на заводе аврал. Вот начальник цеха и задержал малость. Извините…

— Конечно, план надо выполнять, — улыбнулся Кудрявцев, вставая из-за стола. — Проходите, Савелий Иванович, садитесь. Мне уже говорили о вас.

Кудрявцев позвал еще кого-то. Вошел капитан Иванов с красными от бессонницы глазами.

— Я вам нужен, Александр Никитич?

— Да, очень! Давайте, Василий Романович, послушаем, что скажет Савелий Иванович Горохов, который еще ночью приходил к сержанту милиции Каргину. Записывайте все, что считаете полезным. Итак, слушаем вас, Савелий Иванович.

— Вечером в воскресенье, — сказал Горохов, — я был на футбольном матче и домой вернулся уже в сумерках. Жена предупредила: «Тебя ожидает фронтовой друг Сережа». Признаться, я никого не ожидал в столь поздний час. Прошел в комнату. За столом сидел мужчина и читал свежую газету. Я не сразу сообразил, кто этот человек. А он, улыбаясь, подает мне руку, здоровается. «Своих, — говорит, — не узнаешь, Савелий. Нехорошо!» Ба! Кузьма Сараев. Да ты ли это? — невольно вырвалось у меня. — Какими судьбами? Домой едешь или как? «Тише, Савелий, — предупредил Кузьма, поглядывая на дверь. — Отныне называй меня Сергеем. Так надо. Да я к тебе ненадолго. Сегодня же уеду». Лицо гостя как-то сразу изменилось, помрачнело. Его предупреждение насчет имени меня насторожило, но я не подал вида. Какой-то внутренний голос подсказывал: неспроста ты, брат, стал Сергеем. Я подумал, что гость сам скажет об этом. Кузьма вскоре прервал мои размышления. Спросил: «Как у тебя сложились дела после возвращения в Союз в 1946 году? Отсидел положенное или же сумел выпутаться?» Я ответил: Дело мое оказалось не столь сложным. Разобрались что к чему и через три месяца отпустили с миром. С тех пор живу вот в этом городе. Женился. Имею сына, Витей звать. Два года назад получил диплом об окончании техникума. На судьбу жаловаться не могу. Работаю на заводе сменным мастером. Отношение со стороны начальства и товарищей хорошее.

Сараев поднял на меня удивленно глаза, со вздохом заметил:

— Тебе повезло.

— А у тебя что, неприятность какая?

Кузьма снова вздохнул.

— Да понимаешь, в историю одну попал. Связано с женщиной. Ты ни о чем не говори жене, другим тоже. Мы с тобой фронтовые друзья и наши личные секреты знать никто не должен.

— Ты о чем, Кузьма, речь-то ведешь?

— Сергей я, — прошипел сквозь зубы Сараев. — Запомни! Если узнают, нас с тобой отведут куда следует.