Мы искали друг друга - [8]

На другое утро, наткнувшись в коридоре на Макса с Татьяной, она ощутила укол ревности. Расстроилась, но не надолго. Все еще было поправимо. До того момента, когда Саша увидела своего воздыхателя в обществе незнакомой девицы. По взгляду, брошенному незнакомкой, она поняла: это девушка Макса. Не просто знакомая, а его девушка!

Все перевернулось в душе у Саши.

2

Был долгий декабрьский вечер.

Саша, истосковавшаяся в больнице по домашнему уюту, который день отходила, отогревалась в прямом и переносном смыслах. На улице темно, зябко, слякотно, и от того дома, возле горячей батареи, под розовым абажуром торшера еще уютнее; из кухни текут вкусные запахи, и кошка Глаша трется в ногах. Маленьким мещанским счастьем назвал бы теперешнее Сашино настроение университетский комсорг Дятлов, фарисействующий дуболом, лицемер и демагог.

Саша читала, забравшись с ногами на диван, когда в прихожей засвистал, подражая то ли российскому соловью, то ли австралийской птице-пересмешнику, телефон, аппарат венгерского производства, модная игрушка, с электронной свиристелкой вместо нормального звонка.

Девушка соскочила, было, с дивана, но тут же села опять — вдруг это он звонит, Макс.

Телефон продолжал выводить трели.

— Саша, возьми трубку! — крикнула из кухни мама.

— Мулечка, я не могу, — откликнулась дочка.

— Что такое? — обеспокоилась мама, и заглянула к Саше в комнату. — Почему не можешь?

— Ну… Возьми, пожалуйста, сама. Если меня — спроси кто.

Мама проворчала что-то, но подошла к надрывающемуся телефону.

— Алло?.. Здравствуйте… Сашу? А кто спрашивает? — Она прикрыла ладонью микрофон. — Говорит — Максим.

Александра сделала знак рукой: меня нет. Мама покачала, укоризненно, головой.

— Знаете, а Саши нет дома… Может, что передать?.. — Положила трубку. — Приятный голос, вежливый. Он кто, твой однокурсник?

— Нет… так, знакомый, — изображая безразличие, ответила Саша.

— Ну, ну…

Мама вернулась на кухню. Саша взяла отложенную книгу.

«…Он поссорился с Гуриным. Пока вся партия занималась шурфовкой, Гурин ходил в маршруты, в своей персональной альпинистской пуховке, с персональной облегченной палаткой типа „гималайка“. Гурин был чист, свеж. Все остальные бродили с головы до пяток вымазанными в желтой глине. „Когда партия горит, то, черт возьми, надо быть всем одинаковыми. И работягам, и инженерам“, — сказал Жора. „Стадный инстинкт у меня ослаблен“, — ответил Гурин…»* Саша скользила глазами по строчкам механически; смысл прочитанного уходил мимо сознания. Почему, ну почему она не взяла трубку!? Надо было хотя бы выслушать, а уж потом принимать решение. Макс, конечно же, понял, что Александра просто не хочет с ним разговаривать, и, само собою, обиделся. Что она наделала… Нет, все правильно. Только так! Отрезать. Сразу. Навсегда… Или, все-таки… Ну зачем она вообще встретила этого… юриста-математика. — ---------------- *) Прим. О.Куваев «Территория». Эта книга имела огромную популярность среди геологов бывшего Союза. Кстати, слово «сокоешник» позаимствовано мною у Куваева (авт.)

Саша уже не знала, радоваться ей или плакать — Максим, похоже, не станет впредь доставать ее звонками. Вот только, хотела ли она этого на самом деле?..

3

Мы привыкли усложнять себе жизнь надуманными проблемами, искать скрытый смысл там, где его нет, пытаться читать между строк, ловить черных кошек в темной комнате, в которой их отродясь не водилось, а пуще того — делать из мухи слона. И в то же самое время мы, иной раз, готовы открыть душу совершенно незнакомому человеку — лишь бы тот согласился выслушать, верим первому встречному проходимцу, вешающему на уши откровенную лапшу, наивны бываем, что малые дети. Такое вот гегелевское единство противоположностей.

С неделю после того злополучного звонка Саша пребывала, что называется, не в своей тарелке. Мучила мысль о совершенной ею непоправимой (да, именно такой!) глупости: «Боже, какая же я дура». Старалась отвлечься: телик, кино, книги, друзья-подруги, учеба, в конце концов. Именно последнему пункту следовало уделить особое внимание — второй курс геофака, это вам не хухры-мухры. Опять же — сессия на носу (экзамены у геологов начинаются раньше, чем на других факультетах, в декабре), а она месяц, считай, «прогуляла».

— Вершинина, может вам лучше взять академический? Вы пропустили много занятий.

Это Юнус Раджабович, куратор. Студенты, да и некоторые преподаватели, за глаза называли его Саксофоном. Откуда взялось необычное прозвище, — ведь не был тот никогда ни саксофонистом, ни даже любителем джазовой музыки, — загадка. Вероятно, долговязая сухопарая фигура преподавателя и его привычка сутулиться, напомнили кому-то похожий на трубку-«носогрейку» музыкальный инструмент. Как бы там ни было, но кличка приклеилась — не отодрать.

— Я нагоню, Юнус Раджабович.

Александре совсем не импонировало терять целый год.

— Ну, как знаете. Только потом не жалуйтесь, если нахватаете «хвостов».

Саксофон двинулся дальше по коридору, а к Александре подлетела Ленка Куракина.

— Сэнди, чего Саксу понадобилось от тебя?

— Предлагал «академичку» взять.

— А ты?

— Оно мне надо? Отказалась.

Ленка состроила неодобрительную гримасу.