Мы играли с огнём. Мистический роман, основанный на реальных событиях - [73]

На стенах вращались огоньки.

– Кельвин, – прошептала она наконец. Её голос словно стал холодным битым стеклом. – Кельвин. Это не ты.

Тень, что не могла быть Кельвином, не пошевелилась.

И тут повеяло травой и кофе. Она неслась к забору. Она смотрела на могилу его родителей.

Она сидела в темноте и смотрела на него.

– Кельвин. – Что-то мокрое на лице. Слёзы или снег. – Кельвин. Это сон.

– Правда? – Его голос был тёплым и хрипловатым, словно спросонья.

– Или я заболела. Или ты дьявол.

– Дьявола не бывает.

– Бывает. Я его видела.

– Не видела. Никто не видел.

– Кельвин, – она зажала глаза руками и услышала надломленный, задыхающийся всхлип. Свой всхлип. – Прости.

Ответа не было. Она не могла убрать руки. Было страшно смотреть. Страшно, что его там уже нет, страшно, что он ещё там.

– Я не знаю, во что верить, – прошептала она в тишину. – Не знаю, что я вижу. Я себе не верю.

Он сидел на пороге дома в Хайдсвилле с чашкой кофе, закрывая глаза от сияния снега. Он болел и умирал в нью-йоркском отеле.

Она убрала руки.

Он всё ещё был там. Смотрел на неё.

– Я думаю, тебе стоит вернуться в школу, – сказал он. – Новое здание уже наверняка достроили.

Это эхо. Мэгги уже слышала эти слова. Поискала в памяти – и нашла. У могилы его родителей, когда он убеждал, что привидения ненастоящие и души не бывает.

– Кельвин…

И тут он отвернулся в сторону, словно его кто-то позвал, а потом его уже не было.

Звон разбитого стекла, раздосадованный возглас Лии, донёсшийся до спальни: Мэгги села, резко проснувшись с колотящимся от шока сердцем. Рассвет. Снаружи было серо и пели птицы. Ноги запутались в простыне. Она по привычке поискала рядом спящую Кейт, но в её кровати, понятно, было пусто. И тогда она посмотрела на деревянный стул у двери – тоже пустой. Она одна. Она сказала себе, что он приснился.

«Я думаю, тебе стоит вернуться в школу».

Всего лишь сон. Но и в снах бывает смысл. Из них можно извлечь урок.

Он прав. Ей нужно снова увидеть школу.

Лию она нашла на кухне – та, всё ещё в ночнушке, сгорбившись на коленях, собирала в совок осколки стекла.

– Лия.

Сестра не подняла взгляда.

– Лия.

– Это стакан миссис Джордан. Придётся покупать новый.

– Лия, мне надо кое-что попросить.

– И я, конечно, понятия не имею, где его взять.

– Лия.

Та резко выпрямилась.

– Ну что – «Лия»?

– Новая школа.

– Да?

– Её достроили? Ты знаешь?

Лия ненадолго закрыла глаза, словно набираясь сил.

– Полагаю, да, Мэгги, но я не слежу за каждым скучным пустяком в Рочестере.

– То есть не знаешь?

– И знать не хочу.

Мэгги подождала, пока Лия соберёт стекло. Потом отвернулась, прошла босой в гостиную, где на их столе лежала белая простыня, а на книжных полках – слой пыли. Подошла к полкам, провела пальцем по корешкам – безупречно ровным, словно книги никогда не читали, кроме одной, торчавшей, будто её читали только что и небрежно сунули назад, думая достать попозже. «Принципы электричества и магнетизма».

Книга, которую читал Кельвин в тот день, когда они тренировались на нём: проводили сеанс и притворялись, что вызывают какого-то Итана. Он убрал книгу на полку и так больше к ней не притронулся.

«Итан». Как же неправильно в тот день было планировать вызвать покойных родителей, чтобы произвести на Кельвина впечатление. Благо это не сработало, и они назвали какое-то бессмысленное имя.

С того дня к полкам никто не подходил. Эта мысль навевала одиночество. Она достала ту книгу и раскрыла наудачу. Место, где он остановился, помечал загнутый уголок. Он всегда так делал. Она помнила, как отец ругал его за то, что он загнул уголок страницы в Библии. Мэгги пробежалась глазами по словам, хотя знала, что такую книжку ей не захочется читать никогда в жизни. «Следует полагаться не только на органы чувств или на то, что мы, как нам кажется, воспринимаем в естественном мире, но и на более строгий метод».

Стоило закрыть глаза – и она видела его. Чувствовала запахи кофе и масла для волос. Его голос. Что она воспринимает?

– Ты что делаешь? – её напугал голос Лии. Та стояла в дверях. Такая хрупкая в своей ночнушке. Обе ходили босыми, хотя на полу всё ещё могли быть разбросаны осколки.

Мэгги закрыла книгу и прижала к груди.

– Лия, – сказала она. – Я пойду пройдусь.

Глава 40

До дома Эми – шесть кварталов на восток. До школы – четыре в том же направлении. Что плохого в том, чтобы сперва заглянуть туда? Мэгги всё равно искупит, всё равно во всём сознается Эми – к чему она теперь дьяволу? Она посмотрит на школу и поймёт, что там нет и никогда не было никаких привидений. Как и говорил в апреле Кельвин.

Мэгги уже потеряла счёт дням и с трудом вспомнила, что сегодня суббота. По субботам в школе учатся, по крайней мере учились раньше, но для уроков всё равно ещё рано – они начнутся только через час. На улицах было тихо. Всё ещё не ушла прохлада, мягко светило утреннее солнце. У школы она увидела, что дверь закрыта. Часы над ней показывали восемь. Она не задержалась дома на завтрак и вообще не помнила, когда ела в последний раз. Голод глодал её желудок.

Школа, естественно, была закрыта. Но можно её обойти и посмотреть на бывшее кладбище. Путь всегда преграждала всего лишь ржавая калитка, висевшая на петлях.