Мы еще увидимся, детка! - [12]

— Согласен, это тяжелый для вас момент. Надо взять себя в руки, мой мальчик. А вы, сэр, подождите, пока вернетесь в свои края, и там продолжите этот концерт. Так всем будет гораздо лучше.

Эрмитедж хотел теперь только одного: как можно скорее высадить пассажира в первом попавшемся отеле и смыться. Он спустился по Черринг-Кросс, проскользнул на Олд Комптон-стрит и остановился у гостиницы «Каштан».

— Ну вот, — повернулся он к шотландцу. — Можете выходить, вы в Сохо. Но… Где же ваш инструмент, то есть я имею в виду волынку?

— В чемодане, старина.

Теперь Эрмитедж понял, почему багаж его пассажира выглядит так внушительно, и сказал себе, что если все обитатели Томинтула похожи на этого, то жизнь там, должно быть, полна неожиданностей. Шотландец, стоя на тротуаре, спокойно изучал фасад отеля.

— Решитесь ли вы наконец войти туда сегодня или так и будете стоять до завтра?

— Подождите меня, старина, я должен посмотреть, что делается там внутри.

И он решительным шагом направился в гостиницу. При виде улыбающегося гиганта портье аж подскочил.

— У вас есть комната?

— Вы… вы уверены, что вам достаточно одной?

— Не улавливаю.

— Простите, сэр. Да, у нас есть одна свободная комната с туалетом. Стоимость — фунт и десять шиллингов в день. Естественно, в счет входит и завтрак.

— Вы в самом деле сказали, что я должен платить фунт и десять шиллингов за ночевку и завтрак?

— Именно так, сэр.

— Боже милостивый! В Томинтуле на фунт и десять шиллингов можно прожить неделю.

— Везет тамошним жителям! Но мы-то в Лондоне, сэр.

Не отвечая, Мак-Намара повернулся и направился к такси.

— Скажите, старина, — обратился он к Эрмитеджу, — вы что, принимаете меня за миллиардера? Фунт и десять! Видно, в Лондоне легко зарабатывают денежки!

— Только не я! — простонал шофер.

Они снова пустились в путь, и на Лексингтон-стрит Джон решил, что в «Элмвуд-отеле», судя по его довольно обшарпанному виду, цены могут оказаться более приемлемыми для его пассажира. Здесь потребовали фунт и два шиллинга за комнату и завтрак. Шотландец не стал вступать в споры и вернулся к такси. Джон начал уже всерьез верить, что никогда не избавится от неудобного клиента. Рассердившись не на шутку, он рванул с места, вспомнив о жалкой гостинице на Варвик-стрит, носившей гордое название «Нью Фэшэнэбл». Если она и была новой, как того требовала логика вещей, то это относилось к столь отдаленным временам, о которых никто из жителей квартала уже и не помнил. Испещренный дырами ковер прикрывал пол крошечного холла, где похожий на слизняка человечек, примостившись за конторкой, по-видимому, поджидал не слишком взыскательную добычу. Не ожидая решения шотландца, Эрмитедж схватил чемоданы и скорее волоком, чем неся их, пошел к гостинице.

— Надеюсь, это вам подойдет, — сказал он пассажиру, — потому что во всем Лондоне вы не найдете ничего дешевле.

После этого Джон вернулся в машину. Узнав, что может получить комнату за восемнадцать шиллингов, Мак-Намара заявил, что это его устраивает, и добавил с тонкой улыбкой:

— Те, другие, хотели меня облапошить, но надо очень рано встать, чтоб обскакать парня из Томинтула.

Хозяин, недоверчиво глядя на гостя, попросил уточнить:

— Это место находится в Великобритании?

— В Шотландии, старина, в графстве Банф.

— И чем там занимаются?

— Разводят овец, старина. У меня их почти восемь сотен. Второе стадо после Кейта Мак-Интоша.

Джон Эрмитедж прервал эти объяснения, бросив с порога:

— Вы расплатитесь со мной, чтобы я мог уехать?

Шотландец рассмеялся:

— И еще говорят, будто это мы любим деньги? Я вижу, в Лондоне то же самое, а?

Таксист предпочел ответить молчанием. Мак-Намара вышел за ним на обочину.

— Сколько с меня?

— Фунт и восемь.

— Что?

— Фунт и восемь шиллингов. Это на счетчике.

— Послушайте, старина, я дам фунт. Согласны?

Эрмитедж прикрыл глаза, вверяя себя святому Георгию и моля избавить его от апоплексического удара.

— Сэр, я обязан взять с вас сумму, указанную на счетчике, иначе мне самому придется доплачивать разницу.

— И вы, естественно, этого не хотите?

Джон мучительно стиснул зубы, чтобы не выругаться.

— Вы угадали, сэр, я этого не хочу.

— А ведь, получив фунт, вы еще, по-моему, выгадаете!

Сэм Блум, хозяин «Нью Фэшэнэбл», не желая упустить такое зрелище, выбрался из-за конторки. Он появился на улице как раз вовремя: шофер бросил на тротуар свою фуражку и принялся бешено ее топтать. Он проделывал это до тех пор, пока не вернул себе хладнокровие, после чего снова надел ее на голову и заявил:

— Я не служил в армии. Меня освободили из-за не шибко крепкого сердца. Мне бы не хотелось умереть, не повидав новоявленного младенца и не дав ему отеческого благословения. Вы меня поняли, сэр? Тогда расплатитесь, и я уеду.

— Ну, раз вы взываете к моим чувствам…

Мак-Намара вытащил громадный черный кошелек с медной застежкой и дважды пересчитал деньги, прежде чем отдать требуемую сумму Эрмитеджу.

— И все-таки это чертовски дорого… Вот, старина, и поцелуйте от меня бэби.

— Прошу прощения, сэр, а чаевые?

— Вы считаете, что фунта и восьми шиллингов мало?

— Эти деньги для хозяина. А мне?

Вокруг начала собираться толпа.