Мы, аристократы - 5 - [10]

— Странно, а я считал, что здесь и маглы живут, — сказал я опекуну, обнаружив этот факт.

— Годрикова лощина уже полвека принадлежит только магам, — заметил на это Малфой.

— Но в Хогвартсе я слышал, что полностью магическим посёлком в Британии является только Хогсмид.

— Те, кто это утверждает, не в курсе реального положения дел, которое не афишируется. Еще полвека назад так и было, но в годы Второй мировой войны старая аристократия решила, что жить вперемешку с маглами становится небезопасным. Состоялось частное собрание глав магических родов, на котором было принято решение о скупке земель в посёлках, где живёт много колдовского населения. Годрикова лощина попала в этот список.

— И все до единого маглы соглашались на продажу?

— Не без магии, это понятно, хотя сама скупка проводилась по магловским расценкам и законам, чтобы впоследствии у их правительства не возникало вопросов. Те из нас, кто располагал средствами, без труда скупили землю и другую недвижимость, а хозяев убедили, что они всю жизнь мечтали переехать оттуда. Освободившиеся участки были сданы в аренду нашему населению, и теперь в Британии имеется несколько посёлков, вся земля которых является частной собственностью магов и управление которыми полностью свободно от вмешательства магловского правительства. Основными покупателями тогда были Кэвендиши, Уоррингтоны, Биго, Греи, Бойды, Блэки, Форбсы, в меньшей степени покупали ещё около десятка старых родов. Мой дед тогда тоже прикупил земель, но после исчезновения Лорда я был вынужден распродать почти всё, чтобы откупиться от Министерства.

Пока он просвещал меня в земельных делах магической Британии, мы поравнялись с домом Дамблдора, который Батильда Бэгшот показывала мне в прошлый раз. Невидимая нить от моего обруча тянулась дальше, за посёлок — там, как я помнил, находилось здешнее кладбище.

— Значит, всё-таки место захоронения родственников… — произнёс я вслух часть фразы из письма Гриндевальда.

— Что? — Малфой прекрасно расслышал меня, его «что» относилось к смыслу моего высказывания.

— Мне посоветовали искать ценные для директора вещи в местах, созвучных его сентиментальности. За нами могут наблюдать из окон, поэтому сначала мы навестим могилы моих родителей, а затем прогуляемся по кладбищу. Я скажу, когда мы подойдём к цели.

Малфой замолчал. В его лице ничего не изменилось, и я скорее ощутил, чем увидел, что краем глаза он пытается обнаружить возможную слежку. Мы не проронили ни слова, пока не остановились перед могилой Джеймса и Лили Поттер.

- «Последний же враг истребится — смерть», - прочитал он эпитафию вслух. — Странная фраза.

Мне она еще в прошлый раз показалась странной, но я не понимал, чем именно.

— И чем же? — поинтересовался я.

— Над последним приютом умерших она выглядит кощунственно — словно упоминание о том, чего им не достанется. Если смерть и истребится, то уже не для них. Хотелось бы мне знать, кто придумал такую эпитафию…

А кто её мог придумать? Ведь тогда у моих родителей не осталось ни близких друзей, ни близких родственников. Судя по смыслу фразы, её придумал человек, сильно боящийся смерти. Человек, совсем не готовый принять её как неизбежное завершение любой жизни.

— Дамблдор? — произнесли мои губы.

Люциус повернул ко мне голову, увидел, что я смотрю на него, и ответил задумчивым, подтверждающим кивком.

— Похоже на него. Собой он никогда не рискует, хоть и любит порассуждать о самопожертвовании. В Первую Магическую столько его подручных погибло, а сам он целёхонек. За всю войну не получил ни царапины, да и откуда им взяться? Распустил слух, что Лорд его боится, а сам никогда не участвовал в боевых операциях, я это точно знаю. Я и людей расспрашивал, и старые отчёты специально смотрел — его не было ни в рейдах аврората, ни в добровольном народном ополчении. Под этим названием у них по бумагам проходил Орден Феникса. Сильнейший маг Британии, а прячется по тылам, пока другие гибнут — ну не смешно ли?

— Совсем не смешно, — мне было понятно, почему Великий Светлый избегал поединка со своей марионеткой. Победить марионетка не может, убивать её еще рано, разойтись вничью — а как же слава сильнейшего? Да и люди могут что-нибудь заподозрить.

— Может, ты и прав. Нам еще рано смеяться. — Малфой окинул взглядом небольшое старинное кладбище, утыканное обелисками различной формы и размеров. — Так мы идём?

— Идём, — я пошёл между рядами могил, задерживаясь у каждой, чтобы прочитать надпись. Пока мы стояли, я определил, куда указывает обруч, но идти туда напрямик было бы неосторожностью. На несколько минут терпения нас хватит.

Малфой понял мои маневры и повторял их за мной. Чуть дольше мы задержались у памятника Годрику Гриффиндору, довольно-таки ветхому и обшарпанному. Грубо обтёсанная гранитная глыба была побита непогодой, заросшая мхом надпись читалась с трудом. За могилой никто не присматривал, и было понятно, почему. Ну кто такие Основатели для взрослого волшебного мира Британии? Четыре колдуна, которым тогдашние власти поручили основать школу. Сильные — да, но не уникальные. Не по тем временам, когда хватало магов уровня Мерлина.