MW-14-15-16 - [20]

герем в какой-то деревушке, принадлежащей одному магнату.

Управитель усадьбы (...), видя, что основное войско уже от-

правилось дальше, а с несколькими справиться будет легко,

бросается на них со слугами, крича: "Вязать бунтовщиков!"

Наши молодцы наглецов палашами отогнали (...) Солдат с ору-

жием поставили в каре, и я был с ними. Тут же провели след-

ствие и военный суд. Должен признаться, что преступник, хлеб

отравивший, хоть умел умирать. Не ответил ни словечка, ког-

да же ему прочитали смертный приговор, только рукой махнул

(...) Тем временем косинеры уже и ветку на сосне приготови-

ли; к нему подошли четверо других и одели ему на шею петлю

(...), так что через несколько минут он уже был мертв. Ка-

пеллан встал под телом повешенного на колени и прочел молит-

ву за его грешную душу. При всем этом присутствовал и пан

управляющий (...) Адьютант со всей вежливостью подошел к не-

му, говоря: "Ну вот, теперь и ваша очередь..." Тот бросился

в ноги к генералам, винясь, оправдываясь, что был тогда

пьян. Генералы, смилостившись над его сединами и посчитав,

что и так уже наказание понес, простили его и оставили в

компании висельника в лесу (...) Это впервые присутствовал я

при экзекуции. Хоть и нельзя сожалеть о таких преступниках,

только было мне настолько неприятно, что в конце концов у

меня даже началась тошнота."

М: "Под конец июля восстание на глазах стало слабеть,

большая часть явных и тайных его предводителей уже была в

тюрьмах или известна, другая же часть перепугалась и сбежа-

ла за границу; сельские же и вообще простой народ убедились

в слабости повстанческих банд, постоянно разгоняемых нашими

войсками."

W: "На квартиры нас поставили по хатам. Я ночевал на голой

соломе в компании шести коллег; тут же вся семья хозяина и

четыре коровы. Я заснул с мыслью о детях и с мыслями о сра-

жении. И не помню, чтобы когда у себя дома, на удобных пос-

телях спал когда лучше (...) Не успели мы подкрепиться зав-

траком, раздались крики: "К оружию! К оружию!" Мы считали,

будто всего лишь выходим в дальнейший поход. На улице же нас

выстроили по рядам и отвели на несколько сотен шагов от зам-

ка в сторону леса. Там уже нас приветствовал огонь царских

рот, доказав, что это не поход, а самая настоящая битва, что

продолжалась целый день (...) Свист пуль, грохот пушек, пов-

сюду убитые и раненые, весь замок и деревня в огне. Наших

погибло около пары десятков, если не считать раненых, зато

царских - сто с лишком. Господь спас меня во второй раз,

хоть я и целый день был в самом пекле. Но тут наступил ве-

чер, помешав дальнейшему сражению."

М: "Посредники (мировые судьи по сельским делам), все выб-

ранные среди местного мещанства, по большей части были аген-

тами мятежа и даже тайными его предводителями; по городам и

уездам устраивались целые съезды жителей и посредников для

общих совещаний по организации восстания и средствам, как

втянуть в него сельских жителей (...) Я выпустил воззвание к

народу, объясняя селянам всю ненужность бунта и страшные его

последствия (...), и вне зависимости от того приказал всем

сельским общинам, чтобы со всей тщательностью следили за ме-

щанством, шляхтой, управляющими и тут же доносили властям о

тех, кто принимает участие в восстании (...) Считая, что са-

мым главным в стране было (...) возвращение народа к поряд-

ку. особое внимание я уделил вызову земских деятелей из Рос-

сии (...) Следовало, как можно быстрее занять русскими все

должности в полиции и те, что имели большее соприкосновение

с народом, что был основной нашей подпорой (...) Помещики

пали духом, зато селяне подняли головы, учуяв новую жизнь

(...) Чтобы окончательно помешать в формировании новых пов-

станческих банд в громадных лесах (...) было приказано выру-

бывать просеки в тех лесах, где могли бы скрываться мятежни-

ки (...) Большая часть таких просек и была вырублена

сельскими, и с помощью такого средства вся страна была зас-

трахована от банд (...) одновременно селяне за работу свою

получили много дерева, так что в будущем могли построить от-

личные дома вместо тех несчастных хижин, что до сих пор име-

ли (...) Одним словом, триумф селян был полнейший; они пол-

ностью переходили на сторону правительства и с неуклюжей от-

кровенностью возносили хвалу Его Величеству за все его ми-