Музыканты смеются - [4]
— Довольно мы опускались до них, пусть они теперь поднимутся до нас!
Брат Руже де Лиля, долгое время служивший бригадным генералом, неожиданно вышел в отставку. На вопросы любопытных о причине отставки он неизменно отвечал, что его подвела племянница.
— Разве у вас есть племянница?
— Конечно. Ведь мой брат — отец "Марсельезы"!
Л. Керубини.
Рисунок Г. Зандберга (ГДР)
Луиджи Керубини присутствовал на генеральной репетиции одной из своих опер. Исполнитель главной партии был певцом старательным, но не очень способным. После окончания репетиции кто-то заметил композитору:
— Певец сделал все, что мог. Почему бы ему не сказать несколько теплых слов?
— Вы правы, — ответил Керубини. — Позовите его. — Певец подошел. Композитор протянул ему руку:
— Я не сержусь на вас!
Младший брат Бетховена Иоганн был аптекарем и на выгодных поставках для армии быстро разбогател. Он приобрел себе роскошное поместье и с тех пор стал подписываться "Иоганн Бетховен, владелец поместья".
Именно так он подписал и очередное новогоднее поздравление, посланное им брату.
Великий композитор, прочитав такое, подписал свое поздравление:
"Людвиг ван Бетховен, владелец мозга".
Один немецкий композитор, поклонник Бетховена, закончив последнюю страницу своего переложения "Фиделио" для фортепьяно, сделал в конце приписку: "Окончил с божьей помощью". Рукопись попала к Бетховену, который внес кое-какие исправления и вернул ее. Просматривая пометки Бетховена, автор переложения увидел рядом со своей припиской следующее замечание: "Смертный, надейся на собственные силы!"
Великий немецкий поэт Иоганн Вольфганг Гете, занимавший высокий правительственный пост, часто бывал в обществе Бетховена, особенно в дни работы композитора над музыкой к трагедии "Эгмонт".
Однажды они оба прогуливались по аллеям венского парка. Встречные кланялись им с выражением подчеркнутой любезности и подобострастия. На их поклоны отвечал один Гете, приподымая шляпу. В конце концов раздраженный поет сказал своему другу:
— Как мне надоели все эти бесконечные поклоны!
— Ваше превосходительство, не сердитесь, — с олимпийским спокойствием заметил Бетховен. — Может быть, они и мне чуточку кланяются!
Л. Бетховен.
Рисунок П. Лизера (1823)
Бетховен в Дрездене слушал довольно посредственную оперу Паэра "Леонора" Когда после спектакля Паэр спросил, что думает Бетховен о его произведении, тот ответил:
— Ваша опера настолько мне понравилась, что я, наверно, напишу к ней музыку.
И Бетховен сдержал свое слово: он написал на тот же сюжет оперу "Фиделио".
У Франсуа Буальдье было свое постоянное место в "Комеди франсез", но он никогда туда не ходил.
Однажды вечером Буальдье решил все же пойти посмотреть спектакль. Когда он назвал контролеру свое имя, тот подозрительно оглядел его и сказал:
— Что за скверная шутка! Мы хорошо знаем композитора Буальдье, он приходит каждый вечер. И сейчас он уже в зале…
— Ах вот как! Извините, — ответил композитор — Тогда я куплю место рядом, чтобы познакомиться с ним.
В антракте Буальдье обратился к своему двойнику:
— Итак, — сказал он, улыбаясь, — вы композитор Буальдье? Меня это, признаться, немного удивляет. Вот уже пятьдесят лет, как мне кажется, что Буальдье — это я.
Н. Паганиии
Рисунок П. Лизера
Когда знаменитому итальянскому скрипачу Никколо Паганини передали приглашение английского короля выступить при дворе за половину требуемого им гонорара, он ответил:
— К чему такие расходы? Его величество может услышать меня за значительно меньшую сумму, если посетит концерт в театре!
Паганини опаздывал на концерт. Наняв извозчика, он попросил его быстрее ехать к театру.
— Сколько следует заплатить вам? — спросил он у извозчика.
— Десять франков.
— Вы шутите!
— И не думаю. Возьмите же вы по десять франков с каждого, кто будет слушать сегодня вашу игру на одной струне!
— Хорошо, — ответил Паганини, — я заплачу вам десять франков только в том случае, если вы довезете меня до театра на одном колесе!
Французский композитор Даниель Обер, автор опер "Немая из Портичи" и "Фра-Дьяволо", сказал как-то Рихарду Вагнеру:
— Прошло около тридцати лет, прежде чем я убедился, что совершенно лишен музыкального дарования.
Удивленный Вагнер спросил:
— И после этого вы перестали писать музыку?
— Нет, — ответил с усмешкой Обер, — ведь тогда я был уже знаменит.
Ш. Адан. "Почтальон из Лонжюмо"
Когда в присутствии Обера говорили о тяготах старости, он иронически замечал:
— Да, тяжко быть стариком, но до сих пор никто не придумал иного способа пожить подольше!
Обер не любил, когда при нем говорили о смерти. Зная это, один из его друзей шутливо заметил как-то:
— А все же когда-нибудь ваш час пробьет!
— Ничего, я пропущу это мимо ушей, — спокойно ответил Обер.
Однажды Адольф Шарль Адан попросил у Обера партитуру одной из его первых опер, в свое время потерпевшей фиаско.
— Мои ученики, — разъяснил Адан удивленному Оберу, — часто приходят в уныние от первых неудач. Вот я и хочу иметь под рукой вашу партитуру, чтобы при случае показывать ее отчаявшимся юнцам. Мне кажется, что это хороший способ вернуть им самообладание и надежду на успех!