Музыкант и Журналистка - [53]

- Надеюсь, твоя мышка не потревожит нас сейчас?

- Нет, а даже если да – я просто не возьму трубку. Эшли, - противное чмоканье как-то громко раздалось в моих ушах, - как же я тебя хочу!

- А что такое, серость тебя не удовлетворяет? – хохот обоих прошелся по стенам, задевая мурашки, что бежали табуном по всему телу, заставляя неприятно ежиться и нервно сглатывать.

- Ты издеваешься? Этой неумехе, еще учиться и учиться! Правда, целуется она неплохо, благодаря мне. Я ведь ее первый учитель, - и снова этот саркастический смех.

- Я надеюсь, ты с ней расстанешься, как только сдашь экзамен по математике.

- В этом можешь не сомневаться. Мне нужен хороший бал, который ее тетка может подарить парню своей племянницы, а потом пошлю ее на все четыре стороны.

- Это хорошо, потому что я не хочу быть на выпускном без парня, - сказав эти слова, Эшли громко застонала.

- Ты и не будешь, - к ее стону прибавилось приглушенное рычание Алекса.

Далее все было как в тумане. Меня пронзила резкая боль в груди, потом сдавила, будто в тисках и начала вызывать рвотный рефлекс, который я бы не сдержала, если бы не приложила ладонь ко рту. Я давилась слезами, что катились одна за другой, и старалась не всхлипывать, чтобы не было слышно. Меня просто напросто использовали все это время. Я как была, так и осталась серой мышью. Более того, любимый человек оказался, вовсе не любимым, а я для него - никто. Просто способ заработать высокий бал. Я знала, что он собирается поступать на экономический, и ему непременно нужны высокие оценки, особенно по математике.

Взяв себя в руки, хотя, это у меня получилось не просто, и скорее всего не вышло до конца, я вышла из женской уборной и направилась в мужскую. Резко распахнув дверь, я застала их на том моменте, когда они уже приводили себя в порядок. Алекс, как-то испугано на меня покосился, а Эшли только ухмыльнулась, поправляя волосы.

- Значит я – транзитный билет на успешную сдачу экзамена по математике? – я старалась говорить так, чтобы мой голос не дрожал, но предательские слезы, все же подступали. Алекс, молча слушал и постепенно, уголки его губ приподнялись в противной усмешке.

- Нет, Кэндис, - он не спеша двинулся ко мне, когда я делала шаги назад, и спустя момент, мы уже втроем стояли в коридоре. - Ты в первую очередь – серая мышка, а уже потом – транзитный билет, - позади него раздался оглушительный смех Эшли, на пару с другими девочками, которые вышли из кабинета, из которого стали подтягиваться и остальные ученики. Теперь зрителей стало куда больше. Я лихорадочно осмотрелась по сторонам и вернула Алексу взгляд, наполненный горькими слезами.

- Ой, Кэндис, ты, что собираешься плакать? – наигранно обеспокоенно спросил этот подонок. – Ты что и правда думала, что я тебя люблю? Ты ведь никто. Ты - никто! Запомни это, Нортон! Ты просто гадкий утенок, место утенка не здесь!

- Тебе никогда не стать одной из нас! Ты всегда будешь не дотягивать до высшего, лучшего! На тебя ни один парень не посмотрит! Ему не нужна будет такая неудачница, как ты! – слова Эшли пришлись по вкусу всем наблюдающим.

- Замолчи! – крикнула я. – А ты, - я указала пальцем на Алекса, - ты последняя сволочь! - мгновение и громкий хлопок. Щека пылает… Я не сразу сообразила, что он меня ударил. Я это поняла, когда в холе стояла абсолютная тишина, а мою щеку начало саднить. Алекс обхватил мое лицо ладонью, плотно сжимая щеки и стискивая пальцы, мешая мне открыть рот, процедил:

- Знай свое место! И скажи спасибо, что такой как я, находился рядом с тобой, такой, - он замолчал, подбирая слово, - м-м-м… никакой, какое-то время, - и с силой оттолкнул меня от себя, что я упала на пол, протирая колени и ладони.

Через мгновение толпа исчезла, а вместе с ней и Алекс с Эшли под руку.

- За что? – тихо спросила я свои «драгоценности», неторопливо скатывающиеся по моим щекам.

Джо сидел молча, не проронив ни единого слова. Лишь, когда я дошла до момента рукоприкладства Алекса, у него заходили желваки, и он сильно сжал руль. Сейчас он тяжело дышал, откинув голову на подголовник, и глаза были прикрыты. Только ресницы слегка подрагивали.

- Что было дальше? – хрипло спросил он.

- Дальше… а дальше ничего особенного, - за окном начинало светать. Скоро город окрасится в оранжевый цвет, а солнце пожелает доброго утра.

- Родители узнали, что сделал этот урод?

- Нет. Я никогда не любила жаловаться. Тем более, мне было стыдно говорить, что он дал мне пощечину.

- Это ему должно быть стыдно, а не тебе, - Джо отвернулся к окну, наблюдая, как просыпается небесное светило.

- Мне стыдно, что он вообще меня прикасался.

Мы оба замолчали, наблюдая, как постепенно светлеет небо. Каждый думал о своем. А мне действительно стало легче. Будто освободилась от ненужного груза, что лежал на плечах, время от времени напоминая о себе.

- А ведь он так и не поступил на экономический, - усмехнулась я, и Джо оторвал свой взгляд от окна, посмотрев на меня. – Моя тетя поставила ему самый низкий бал по моей просьбе. Насколько мне стало известно, это подпортило ему аттестат. Конечно, он был очень зол, но поквитаться со мной ему так и не удалось. Больше я его не видела.