Музыка теней - [52]

– Мы? – переспросил отец Гилрой.

– Вожди Бьюкенен, Синклер, Мейтланд и Макхью, – ответил Лайам. – Они уже собирались, чтобы поделиться информацией.

Габриела надеялась, что правосудие восторжествует.

– Никто не должен умирать от удара ножом в спину, – сказала она.

– Это поступок труса, – согласился с ней Кольм.

Она посмотрела на его руку, которая лежала на ее ладони. Она была вдвое больше ее руки и очень теплой. Как может простое прикосновение быть таким приятным? Неужели она так изголодалась по любви, что одно прикосновение способно пробудить такие эмоции? А он, наверное, даже не задумывается о том, что делает. Недовольная собой, Габриела отвернулась и стала слушать отца Гилроя, который рассказывал о жизни в аббатстве.

При каждой возможности отец Гилрой вставлял пару слов о преимуществах своей часовни при клане. Он привел несколько примеров, полагая, что ему удается делать это незаметно.

– Часовня предоставит Лайаму возможность сознаться в грехах, которые он мог совершить с женщиной Монро, – заверил он Кольма. – А вы, вождь, – продолжил он, – могли бы исповедаться мне в любое удобное для вас время… даже дважды в день, если надо.

Габриела рассмеялась:

– Отец, нужно просто попросить нашего вождя построить часовню.

– Нашего вождя? – переспросил Лайам.

Она посмотрела на Кольма:

– Ведь теперь вы наш вождь, мой и отца Гилроя. Разве не так?

Выражение его лица оставалось непроницаемым.

– Это так.

Лайам нахмурился.

– Я что-то упустил? Почему это так? – спросил он. – Ты что, действительно собираешься строить часовню?

– Возможно.

– Здесь есть души, алчущие спасения, – сказал Гилрой, бросив взгляд на Лайама.

– Наши души спасутся, если мы построим часовню? – спросил Кольм с усмешкой.

– Это будет шаг в правильном направлении. Впрочем, людям клана понадобится пример, чтобы войти в храм, встать на колени и попросить у Господа прощения за прошлые прегрешения. – Он снова посмотрел на Лайама и добавил: – Попросить от чистого сердца. Мне кажется, после того, что случилось с вами, вы должны быть благодарны Богу.

– Кольм, отец Гилрой так и не рассказал мне, как я попал в аббатство из Финнис-Флэт.

– Вы могли дойти, – предположил Гилрой.

– Нет, не мог.

Гилрой вздохнул:

– Я уже говорил вам, что не могу этого сказать.

– Но ты ведь знаешь, так?

– А вы нашли людей, напавших на Лайама? – спросила Габриела.

– Ты бы знала, если б мы их нашли.

– Но вы ведь не прекратите поиски? – спросила она.

– Нет, ни в коем случае.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, отец, – сказал Лайам. – Вы ведь знаете, как я добрался до аббатства? Вы волею судеб оказались рядом с Финнис-Флэт, когда я был там?

– Вы ведь не думаете, что монах мог…

Кольм сжал руку Габриелы.

– Нет, мы не думаем, что он причастен к нападению. Мы лишь надеемся, что он видел людей, которые пытались убить Лайама.

– Я был в аббатстве, когда привезли Лайама, – сказал Гилрой.

– Я знаю, ты скрываешь что-то, и хочу знать, что именно, – потребовал объяснений Кольм.

Габриела забеспокоилась. Она хотела наедине сообщить ему о том, что это ее стрела убила одного из нападавших и ее телохранители отнесли Лайама в аббатство, но Кольм торопил события.

– Я должна сказать вам… – начала она.

Он бросил на нее суровый взгляд, оборвав на полуслове:

– Я говорю с монахом, Габриела, пришло время рассказать правду.

Отец Гилрой съежился на стуле.

– Итак, отец? Вы расскажете нам сами, или нужно выбивать из вас правду? – спросил Лайам.

Габриела вскочила на ноги, опрокинув стул.

– Поверить не могу, что вы просите отца Гилроя рассказать то, чего он рассказать не может!

– Не может или не хочет?

– Не может! – воскликнула Габриела, негодующе глядя на Кольма. – Я не позволю вам запугивать отца Гилроя. Он священнослужитель. Он не раз говорил, что не может сказать. Оставьте его в покое или будете иметь дело со мной.

В этот момент появился Брейден:

– Вождь, они готовы.

Кольм поднял стул, который опрокинула Габриела, и отставил его в сторону.

– Идем со мной, Габриела. – Он взял ее за руку и потащил за собой.

Он не сказал, куда ведет ее, но она рада была подчиниться. Оставшись с ним наедине, она сможет объяснить ему, что произошло в Финнис-Флэт.

Они были уже недалеко от выхода, когда Кольм бросил через плечо:

– Я женюсь на Габриеле, Лайам.

Лайам изумился:

– Ты женишься?

Габриела опешила:

– Вы даже брату не сказали? Я здесь уже две недели, а вы не могли найти время…

– Я видел Лайама не чаще, чем ты, за последние две недели.

– Это не оправдание, – пробормотала она.

В дверях стоял воин. Увидев их, он поклонился Габриеле и открыл дверь. Она удивилась его поступку. Ведь он вождю должен кланяться, а не ей.

В лицо ей ударил холодный ветер. Кольм отпустил ее руку и вышел. Он остановился на верхней ступеньке и кивком подозвал ее.

Свет заходящего солнца золотом озарил лица собравшихся внизу людей. Они смотрели на нее. Двор был заполнен до отказа, весь клан собрался по зову вождя.

Габриела была так изумлена, что не могла понять, что происходит. Все смотрели на нее. Никто не улыбался. Неужели Босуэллы добрались до каждого? Габриела отогнала эту ужасную мысль. Почему у них такой мрачный вид? Она не видела, что у них в руках.