Музыка сфер - [150]
— Благодарю вас, — сказал Джонатан.
И вот теперь он ехал в западном направлении, отчаянно подгоняя костлявую клячу, которую взял из дешевой прокатной конюшни за Моллом. И медленно, слишком медленно темные улицы Лондона сменялись лугами и спящими деревушками. Он проехал мимо «Дома-На-Полпути», его скопления ветхих конюшен и свинарников. Он проезжал мимо загородных особняков, дремлющих в глубине своих обнесенных высокой оградой садов. И все это время над его головой сверкали летние звезды, пылая в черноте небес.
Его кляча все больше уставала. Время от времени он останавливался, чтобы дать ей передохнуть. Затем, когда он приблизился к тому месту, где, по его предположению, должен был находиться дом Монпелье, он вновь остановился, так как ночное небо в том направлении было светлым, слишком светлым, и тяжелый оранжевый полог скрыл звезды. Теплый июльский ветерок внезапно изменил направление и подул с запада. Джонатан почуял смрад тлеющего огня и вспомнил сгоревший дом Александра в Кларкенуэлле. Его горло вновь закупорил комок страха.
Он поехал дальше, ударами каблуков подгоняя наемную клячу, проклиная ее за медлительность. Наконец он добрался до ворот и зарысил по подъездной дороге, петлявшей между густыми купами деревьев. Дым разъедал его ноздри, и когда деревья расступились, он увидел, что дом действительно горит. Огонь еще не охватил его весь, но большая часть первого этажа уже пылала, и из нижних окон взметывались языки пламени. Его кляча взвилась на дыбы и испуганно заржала. Джонатан соскочил с седла, кляча вырвала поводья из его рук и галопом поскакала назад по подъездной дороге.
Джонатан, задыхаясь, стоял на лужайке перед горящим домом. Воздух был наполнен едким запахом дыма, вокруг него кружил пепел, опускаясь на его одежду, его кожу. Он подумал со щемящим сердцем: конечно же, там никто не мог остаться в живых. Но, когда он поднял глаза к крыше, ему почудилось какое-то движение над верхней чертой восточного крыла, куда пламя еще не добралось.
Он побежал за угол к единственной стене дома, пока не охваченной огнем.
Что-то привлекло его взгляд, что-то блестевшее в траве. Он быстро пригнулся и увидел, что отраженный свет отбрасывается медным стволом маленького пистолета с рукояткой тоже медной в форме головы леопарда. Нахмурясь, он подобрал его и машинально взвел курок.
Затем резко поднял голову, потому что из-за угла дома появился мужчина. Увидев Джонатана, мужчина остановился и замер. В руке он держал факел, который снизу озарял ангельскую красоту его лица и придавал почти серебристость его длинным белокурым волосам. Карлайн. Человек, которого он видел с Кроуфордом. Карающий ангел старой Ханны. Убийца его дочери.
Растерянность Карлайна длилась мгновение. Джонатан едва успел оправиться от изумления, а Карлайн уже целеустремленно шагал к нему по траве. Его левая рука сжимала пылающий факел, а правая — нож.
— Мистер Эбси, — сказал он, а его лицо оставалось ничего не выражающей маской. И Джонатан, чье сердце бешено забилось, убедился, что не ошибся в своих подозрениях: немота Карлайна была лишь еще одной хитростью для обмана тех, кто его приютил. Он медленно поднял пистолет. Карлайн остановился. Джонатан увидел внезапную неуверенность в его синих глазах.
— Ты убил их всех, так, Карлайн? — сказал он. — Всех этих девушек.
Карлайн не ответил. Он облизнул губы, точно хищный зверь, не спуская примеривающегося взгляда с пистолета. Ярость все больше закипала в сердце Джонатана, и он сказал:
— Ты знал, что первой была моя дочь? — Он прицелился в сердце Карлайна, и наконец леденящие голубые глаза встретили его взгляд.
— Первая? — повторил Карлайн. — Первая из рыжих шлюх?
Рука Джонатана задрожала, он с трудом придал ей твердость.
— Ты убил ее в прошлом июне. Ты ее задушил.
Глаза Карлайна почти блеснули насмешкой. Он сказал очень раздельно:
— Так я же тогда был еще в Портсмуте!
— Ты лжешь, — сказал Джонатан. Он продолжал целиться в сердце Карлайна. — Конечно, ты лжешь. Моя дочь была убита первой.
— Я знаю, одна из шлюх сдохла в июне, — вкрадчиво сказал Карлайн, — только убила ее Августа де Монпелье. А не я.
— Не-ет!
— Да. — Карлайн медленно улыбнулся. — Гай отправился в город, подчиняясь своему безумию. Только на этот раз он захватил с собой горсть золотых монет Ротье. Августа поняла опасность этого и проследила за ним. Она не успела вовремя помешать своему идиоту-братцу заплатить опасным золотом, а потому собственноручно задушила шлюшку и забрала назад все монеты.
— Августа… — ошеломленно повторил Джонатан. — Я тебе не верю…
Карлайн пожал плечами.
— Вам следует вспомнить, что она многому научилась за тот опасный год в Париже. Ротье научил ее, как защититься, если с ним что-нибудь случится. Как быстро и бесшумно убивать шелковой лигатурой из его запаса. И он научил ее стрелять. Сейчас вы держите ее пистолет — его подарок. Она была совершенно беспощадной в любви в первую очередь к себе, а во-вторых — к брату. — Он поднял факел повыше, и на траву легли длинные зловещие тени. — Она мне рассказала, что произошло, когда я поселился у них, и сказала, что я должен делать то, что сделала она, если Гай вновь подвергнет их такой же опасности. — Он холодно улыбнулся. — Она не знала, что для меня убивать их будет наслаждением. А теперь я убил ее. Видите ли, она тоже была шлюхой, самой худшей из них.
Анонимное письмо, написанное на тайном языке алхимиков и герметиков…Что содержится в нем?Кратчайший путь к обретению философского камня?Или зашифрованный при помощи древних символов "королевского искусства" план восстания против короля Англии Якова I?А может, загадочный автор письма участвует в заговоре, цель которого — освобождение из Тауэра легендарного пирата, мореплавателя и у ченого Уолтера Рейли?Молодой придворный лютнист Нед Варринер, в руки которого случайно попало это письмо, начинает собственное расследование.Пока ему ясно одно: ключ к разгадке — имя автора таинственного послания…
Это стало настоящим шоком для всей московской знати. Скромный и вроде бы незаметный второй царь из династии Романовых, Алексей Михайлович (Тишайший), вдруг утратил доверие к некогда любимому патриарху Никону. За что? Чем проштрафился патриарх перед царем? Только ли за то, что Никон объявил террор раскольникам-староверам, крестящимися по старинке двуперстием? Над государством повисла зловещая тишина. Казалось, даже природа замерла в ожидании. Простит царь Никона, вернет его снова на патриарший престол? Или отправит в ссылку? В романе освещены знаковые исторические события правления второго царя из династии Романовых, Алексея Михайловича Тишайшего, начиная от обретения мощей святого Саввы Сторожевского и первого «Смоленского вызова» королевской Польше, до его преждевременной кончины всего в 46 лет. Особое место в романе занимают вызовы Тишайшего царя во внутренней политике государства в его взаимоотношениях с ближайшими подданными: фаворитами Морозовым, Матвеевым, дипломатами и воеводами, что позволило царю избежать ввергнуться в пучину нового Смутного времени при неудачах во внутренней и внешней политике и ужасающем до сих пор церковном расколе.
1906 год. Матильде 16 лет, и больше всего на свете она любит читать. Однако ей предстоит провести всю жизнь на ферме в Северных Лесах, хлопотать по хозяйству, стать женой и матерью, заботиться о семье. О другой судьбе нечего и мечтать. Зря учительница говорит, что у Мэтти есть талант и ей нужно уехать в Нью-Йорк, поступить в университет, стать писательницей… Устроившись на лето поработать в отель «Гленмор», Мэтти неожиданно становится хранительницей писем Грейс Браун, загадочно исчезнувшей девушки. Может ли быть, что, размышляя о жизни Грейс, Матильда решится изменить свою?
После отмены крепостного права, побед на Балканах в Российской империи разрабатываются конституционные изменения. Однако внутренние и внешние враги самодержавия начинают охоту на императора: пущен под откос царский поезд, взорван Зимний дворец. Расследованием этих преступлений поручено заниматься адъютанту Великого князя Константина Николаевича, капитану второго ранга Лузгину.
Повесть знакомит читателей с начальником Первой бригады Петроградского уголовного розыска Усольцевым и его другом искусствоведом Беловым. В событиях, описываемых автором, участвуют не только они, но и экспонаты созданного Усольцевым при уголовном розыске музея антикварных вещей, поисками которых занималась милиция. Читатель узнает о приключениях старинных часов, перстня Пушкина, медальона Марата и о многом другом.
В нью-йоркском музее «Метрополитен» неизвестный маньяк убивает нескольких музейных служителей и берет в заложники одиннадцатилетнего мальчика. В обмен на заложника преступник требует встречи с Джеймсом Нортом, детективом четвертого полицейского округа Нью-Йорка.Сам Норт не знает, что его судьба сплетена с линией бессмертной судьбы Киклада, критянина, погибшего в бою в древней Трое, и протягивается через Рим времен Нерона, Византию, империю Карла Великого, средневековую Прагу, чтобы странным образом влиться в многоликую сущность, которая единственная способна противостоять Атанатосу, воплощению мирового зла.
Голландец Роберт ван Гулик (1910-1967) не собирался быть профессиональным литератором. Большую часть жизни он прослужил в Пекине на дипломатической службе Ее Величества королевы Нидерландов. Однако, снимая по вечерам смокинг, ван Гулик садился за письменный стол – и постоянный герой его романов древнекитайский судья Ди Жэнь-цзе брался за расследование нового, необычайно загадочного преступления. – Разгадка тайны, Ваша светлость, кроется в рисунке на этой древней шкатулке. – Ма Жун почтительно склонился перед судьей.– Дело в том, что люди, замешанные в этом деле, верят в отвратительное учение, согласно которому, совокупление мужчины и женщины уподобляет людей богам и обеспечивает им спасение.– Меня не интересуют эти мерзкие ритуалы, – нахмурился судья Ди.
1537 год, Англия. Полным ходом идет планомерное уничтожение монастырей, объявленных рассадниками порока и измены. Однако события в монастыре маленького городка Скарнси развиваются отнюдь не по сценарию, написанному главным городка Томасом Кромвелем. Его эмиссар зверски убит, обезглавленное тело найдено в луже крови неподалеку от оскверненного алтаря. Кто это сделал? Колдуны, приверженцы черной магии? Или контрабандисты? Или сами монахи? Расследовать убийство поручено Мэтью Шардлейку, горбуну, чей ум способен распутывать самые сложные преступления.
1921-й год, НЭП делает первые шаги. Уголовный элемент, пользуясь тем, что молодой советской республике, находившейся в кольце врагов, было не до него, поднял голову: убийства, разбои, кражи, мошенничество. Буйным цветом расцвела воровская «малина». Сотрудник уездной милиции Пётр Елисеев проявил себя в операции по поимке особо опасного преступника и был отправлен на усиление в губернский уголовный розыск. Его наставником стал более опытный товарищ — агент губро Колычев. И в первом же совместном деле сыщики столкнулись с дерзкими преступниками, прекрасными знатоками психологии.
Водоворот событий захлестывает Григория Быстрова и выносит его из тихой провинциальной гавани на оперативный простор – в северную столицу. Петроград двадцатых годов. Жизнь бурлит в эпоху НЭПа: энтузиазм народных масс, показная нэпманская роскошь, комсомольцы, чекисты, трактиры, налетчики, извозчики, бывшие офицеры, контрреволюционные заговоры. Где-то тут гуляет Ленька Пантелеев, шалят другие банды и уголовники-одиночки. Милиции есть чем заняться, и Григорий Быстров оказывается во всё это вовлечен. Но главное, что он должен сделать – спасти мужа сестры от ложного обвинения в убийстве.
НЭП, новая экономическая политика, породила не только зажиточных коммерсантов, но и большое количество преступников. Вымогатели, грабители, воры всех мастей вооружены до зубов – только что закончилась Гражданская война и деклассированный элемент ещё живёт по её законам. Когда майор российской полиции Георгий Победин оказался в 1922 году, ему пришлось вспомнить опыт «лихих девяностых». «Ревущие двадцатые» не стали для матёрого опера нерешаемой задачей. Если ты по жизни мент и специально обучен продвинутым методам криминалистики, уголовный розыск будет только рад новому сотруднику.