Музыка ночи - [53]

— Нет, — ответила она, надеясь, что никто не заметил паузы.

— Маркус говорил то же самое, — сказал Блю. Элли пожала плечами:

— Говорят, у нас у всех есть где-то двойник. — Тщательно следя за выражением собственного лица, она заглянула в свои записи и приняла решение. — Ладно, Док, самое важное, что я хочу узнать, — это почему она исчезла.

"Неверный шаг!" Элли видела, как его морщинистое лицо на глазах изменилось и стало напряженным и замкнутым.

— Я не желаю обсуждать это.

Он знал! Она была убеждена в этом, чувствовала настолько, что у нее побежали мурашки по спине, а желудок свело. Но, не споря с ним, она кивнула:

— Это достойно уважения. — Она опустила блокнот и положила на него руки. — Мейбл когда-нибудь влюблялась? Мои исследования показывают, что ее любили много мужчин, но нет никаких свидетельств того, что она отвечала комунибудь взаимностью.

— Мы все любили ее, — проговорил он, снова расслабившись. — Она была хорошенькой, это вы можете видеть, глядя на снимки, но дело не только в этом. Просто когда она входила в комнату, вы не могли удержаться от того, чтобы не смотреть на нее. — Он покачал головой, вспоминая. — Все. Старые и молодые, черные и белые. Без разницы. Она только улыбалась им своей необыкновенной улыбкой, и они все падали.

Элли почему-то взглянула на Блю. У него была такая же харизма. Даже когда он просто сидел вот так, вытянув одну ногу, потому что под столом не хватало места.

— Я слышала об этом, — сказала она и мягко повторила вопрос: — Неужели не было никого, кто привлек бы ее внимание?

— Было несколько человек, с кем она встречалась, — мрачно проговорил Док. — Немного со мной. С парнем из Нового Орлеана, который пел, Она долго поддерживала с ним отношения, то ссорилась, то мирилась.

Он скрутил острым кулечком пустой пакетик из-под сахара. Элли ждала. Наконец Док поджал губы и выдохнул:

— Но был один, которого она по-настоящему любила. Назывался он Персиком. — Прежняя горечь заставила его поджать губы. — Настоящее его имя Отис. Он был из тех мерзавцев, которые всегда плохо кончают, но Господи, стоило только Мейбл увидеть его, и уже ничто не могло остановить ее.

Прошло почти сорок лет, но Элли ясно видела, что имя соперника как будто обжигает рот Дока. Он взял стакан и сделал большой глоток чаю.

— Почему именно он, как вы думаете? — спросила она.

— Я сам себя спрашивал тысячу раз. Он нравился очень многим женщинам. Обаятельный, как сам змей-искуситель, и всегда шикарно одет.

— Так он ее тоже любил?

— Насчет любви — не знаю. Но они встречались. Персик налево и направо хвастал, что Мейбл Бове к нему неровно дышит, хотя и знал, что не следует говорить такого при мне. Да, некоторое время они были как пара голубков. Элли строчила так быстро, как могла. "Отис Маккол, Персик", — записала она своим тонким, как паутина, почерком, а вслух заметила:

— Мужчина, называющий себя "Персиком", должен быть очень уверенным в себе.

— Это прозвище придумала ему какая-то подружка, и оно так к нему и прилипло. Сам он не возражал. Бывало, хвастал, что на вкус он слаще персика из Джорджии.

Блю громко рассмеялся:

— Нахальный сукин сын! Док нахмурился:

— Наверное, я не должен был говорить этого при даме. Прошу прощения.

— О нет! — Элли все еще записывала, но смогла энергично помахать рукой. — Это классный материал.

— Не подумайте только, что она была неразборчива в связях, потому что это не так. Пока она не встретила этого вкрадчивого пройдоху, не думаю, что она спала с кем-то.

Элли кивнула. Лично она считала такое маловероятным, но Док явно хотел думать о Мейбл по-своему.

— Моя цель — не публичное разоблачение, — сказала она. — Я просто пытаюсь понять, что она была за человек, живой человек, который написал всю эту великолепную музыку.

Официантка принесла их заказ, от которого еще поднимался пар. У Элли заурчало в животе при виде кудрявых ломтиков картошки на тяжелом керамическом блюде, поставленном перед ней. Блю наклонился ближе.

— Как ты собираешься и говорить, и есть, и делать записи в одно и то же время?

Она подняла руки и пошевелила пальцами:

— А я одинаково хорошо владею обеими руками.

Она намазала котлету кетчупом и горчицей, разрезала ее пополам, посолила картошку и положила блокнот на стол под правую руку. Взяв гамбургер левой, она спросила:

— И когда же она с ним: познакомилась?

Док засмеялся, обнажив зубы, слегка пожелтевшие от времени и табака.

— А ты нечто особенное, девочка, ты это знаешь?

— Спасибо.

Он отрезал кусочек бифштекса.

— Они встретились в пятьдесят первом и могли бы долго быть вместе, но однажды ночью Персика подстрелили возле Хопкинса.

Элли замерла.

— Подстрелили? Когда?

Он нахмурился, пожевал губами.

— Должно быть, в пятьдесят втором. Летом, это я помню, потому что стояла жара.

— Кто это сделал?

— Так никогда и не выяснили. Многие в этом клубе в ту ночь имели достаточно причин, чтобы убить его. Кто-то прятался среди деревьев как раз у входа и выстрелил ему прямо в сердце. Он умер до того, как упал на землю, и никакие женские вопли не могли уже вернуть его. Мы все решили, что это сделал Джек Горейс. Он угрожал Персику уже больше года, а тот все никак не оставлял его жену в покое.