Музыка моего сердца - [22]

— Хочу, даже очень, но мне так хочется побыть здесь. Я так редко бываю одна в гостиной, а сейчас здесь так красиво, пахнет елкой и камин.

— Тогда я пойду, не буду тебе мешать.

— Ты мне не мешаешь, если хочешь, оставайся.

— Тяжело тебе в компании такого количества людей постоянно находиться? — спросил Финн, ложась рядом со мной.

— Да, я много лет прожила одна, мне не хватает личного пространства. Как только спрячусь в комнате надолго сразу начинается допрос, не заболела ли я, не случилось ли чего, может, я хочу поговорить и так далее. Это конечно приятно, но мне просто хочется побыть одной. Одной посидеть на улице, одной готовить, одной просто посидеть в гостиной, и просто полежать тут, возле камина. Я люблю наслаждаться миром вокруг меня, слиться с ним, закрыть глаза и вдохнуть его аромат, а люди своими разговорами не дают мне этого.

— Может мне все-таки уйти?

— Нет, ты мне не мешаешь, ты видишь, что мне нужно, можешь просто лежать рядом, и так же наслаждаться всем, не обязательно о чем-то разговаривать.

— Да, понимаю, я тоже люблю побыть один, потому и ухожу часто в лес. Жена тоже не давала мне покоя, она была болтушкой, и ей не нужно было личное пространство. Я всегда удивлялся этому.

— Ну, если ты говоришь, что она была твоей тенью, то и ее личным пространством был тоже ты.

Мы лежали, молча смотря на огонь. Он вырисовывал разные рисунки и фигуры, которые появлялись и в ту же секунду исчезали, менялись из одной фигуры в другую. Я допила вино. Финн молча встал, и принес еще одну бутылку. Я села задом к камину, он сидел напротив меня. Я смотрела в его лицо, на нем было зарево от огня, и, казалось, в его глазах плясали бесята.

— Какой же хитрющий у тебя взгляд, загадочный.

Он молча улыбался, от него исходило тепло. Я развернулась и легла головой к нему на колени. Казалось, мне никогда в жизни еще не было так хорошо и спокойно. Я проснулась от тог, что Финн взял меня на руки. Я не сопротивляясь уткнулась лицом к нему в грудь, от него пахло костром. Он прижимал меня к себе как что-то очень дорогое и хрупкое. Я чувствовала его дыхание и губы на своих волосах. Он аккуратно уложил меня в постель, поцеловал в лоб и сказал что-то, очень тихо, я не расслышала, мне уже снился сон.

Проснулась я уже за полдень, внизу слышались голоса. Я спустилась в гостиную.

— Глядите, кто наконец-то проснулся, — сказал Андрей, — я хотел тебя разбудить, но Финн мне не дал.

Я улыбнулась, с благодарностью глядя на Финна.

Мы отправились с Олей на кухню, доделывать салаты и закуски.

— Вы с Финном сдружилась, — зашла Оля издалека.

— Да, мы хорошо общаемся.

— Думаешь, ему нужно только общение?

— Насколько я вижу, да. А с чего вдруг такой вопрос?

— Он спрашивал о твоей жизни, о бывшем муже. Мне показалось странным то, что он спрашивает об этом меня, а не тебя.

— Да, мы действительно никогда об этом не говорили.

— Он решил, раз мы были знакомы до апокалипсиса, то я должна тебя знать.

— Ты рассказала ему, как все было на самом деле?

— Нет, ведь никто не знает, я решила пусть эта история останется между нами троими.

— Надеюсь, нам с тобой больше не придется в жизни ничего делить, — с улыбкой сказала я.

— Да уж, хватило и Андрюши, — так же с улыбкой отвечала она.

Сейчас казалось все это далеко в прошлом, и вообще, как будто это было не с нами. Тогда, это все принесло много неприятных моментов и разочарований, сейчас все это казалось пустяком.

— Ну что, приступим к самому страшному для тебя? — спросила я, доставая остывшие коржи для торта.

— Да, давай!

— Сколько энтузиазма, — улыбалась я. — Впрочем, самое страшное мы уже сделали, шифоновый бисквит сделать нелегко, но получился он замечательный. Крем тоже вчера сварили, тоже все вышло отлично, так что сейчас мы просто соберем и украсим тор.

Я поставила на стол тортницу, намазала на поверхность немного крема, положила сверху первый корж. Все сопровождалось комментариями для Оли, что, как и зачем я делаю. Она все внимательно слушала.

— Так с чего вдруг ты решила учиться готовить? — спросил подкравшийся сзади Финн. Он макнул палец в крем и отправил его в рот. — Ммм, вкуснятина.

— Вечером узнаешь, — сказала Оля.

Финн сузил в ухмылке глаза, и взгляд его стал еще хитрее, чем обычно. Он набрал на палец еще крема.

— Черт, как же вкусно! Ну, я догадываюсь, мы, старики, все сразу видим, да, Ань?

— Это ты сейчас меня старой назвал? — возмущенно спросила я, надвигаясь на Финна, угрожающе держа ложку в руке.

— Нет, нет, конечно, ты не старая, ты выглядишь лет на двадцать семь, не больше, и вообще очень хорошо выглядишь, — отмазывался Финн, отступая назад, — ну мы же с тобой здесь старше всех, поэтому так сказал, не бей! — он улыбался и искрил своими хитрющими глазами.

— Если что, это ты тут старше всех, — сказала я, показывая ему язык.

— Да, да, конечно, я дряхлый старик, и старик уходит помогать Никите, пока не получил ложкой по лбу. Надо в новый год войти красивым, а не с шишкой на лбу.

— Да тебя и шишка не испортит! — крикнула я ему в след.

Улыбаясь, я вернулась к столу и торту, Оля смотрела на меня загадочно.

— Теперь у тебя хитрющие глаза?

— Нет, просто для меня все окончательно стало ясно.