Музыка любви - [9]

— Не надо волноваться, — снова повторил он. — Мне можно вполне довериться. Я никогда не применяю силу по отношению к женщине.

— Я доверяю вам, — поторопилась заметить Ханна.

— Да? — Его брови удивленно приподнялись. Она едва заметно кивнула в ответ. — Странно, а я вам — нет.

— Вы не доверяете мне? — Вскинув голову, Ханна застыла, приоткрыв рот. — Это почему же?

— Позволю себе заметить, я подозрительно отношусь к красивым женщинам, которые неожиданно возникают у меня на дороге.

— Но я не виновата, что произвела на вас такое впечатление, — резко бросила она, задетая несправедливым обвинением. — Ваша подозрительность, по-видимому, не что иное, как генетическая черта характера. А если говорить, почему я попалась вам на дороге… шторм застиг меня врасплох. И я была счастлива встретить живое существо.

— Но интересно, что шторм застиг вас врасплох именно на земле моего деда! Неплохо было бы еще разобраться с вашим аккумулятором, да уж очень не хотелось торчать под дождем.

Когда он небрежно пожал плечами, она поняла, что его вежливость — это лишь маска, скрывающая подозрение. Зная, что она не совершила ничего плохого, Ханна просто кипела от негодования. Если бы с кем-нибудь приключилась такая история во владениях семейства Джемисон… О, там, вне всяких сомнений, можно было бы рассчитывать совсем на другой прием.

— Но я представления не имела, что нахожусь на земле вашего деда!

— Однако вы находились именно там, — настойчиво повторил он. — Это случалось и раньше, Ханна. Другие женщины специально появлялись здесь, ища встречи со мной или с моими братьями.

— Но позвольте! — запротестовала она. — У меня и в мыслях не было ничего подобного. Я просто рисовала.

— Это вы только так говорите. Вы и сейчас, вместо того чтобы рисовать, спорите со мной.

— Но мне же нужно как-то защитить себя! Послушайте, Майкл, — она погрозила ему пальцем, — уверяю вас, у меня не было никакого умысла. А владения вашего предка вызвали у меня чисто художественный интерес, не больше. Это ясно?

Он с сомнением посмотрел на нее:

— Допустим.

— Хорошо, — вздохнула она. — Что касается моего доверия к вам, может, я ошибаюсь… — Она замолчала, потом продолжила: — Вы производите именно такое впечатление, может быть, оттого, что немножко напоминаете мне моих братьев. Наверное, это глупо, но я решила довериться вам.

— А ведь у меня было достаточно возможностей доказать обратное, — заметил он, интригующе поглядывая на нее.

— Да, это так. Но вы много для меня сделали — помогли мне укрыться от шторма и одобрили мои художественные начинания. Вы просто не можете быть плохим парнем.

Его лицо озарила мальчишеская улыбка.

— Успокойтесь, Ханна, я не такой уж и плохой. Но опыт показывает…

— Ох нет, увольте, — перебила она. — Мне нет дела до вашего опыта! Вы ошибаетесь. Глубоко ошибаетесь. Все, что я хочу, — это рисовать. И если вы наконец будете так любезны и прекратите болтать, то я смогу наконец приступить к этому занятию.

Пока Ханна устраивалась в углу кушетки, она чувствовала на себе его тяжелый взгляд, но решила не обращать на это внимания. Он взял книжку с полки, а она наконец приступила к работе.

Вечер протекал тихо и спокойно. Гроза миновала, но ветер все еще шумел за окном, а дождь монотонно барабанил по крыше. Как ни странно, эти звуки только придавали уют атмосфере, царившей в комнате. Майкл Девлин не лгал — стоило ему открыть книгу, и он погрузился в иной мир, забыв обо всем. Не отрывая карандаша от бумаги, Ханна внимательно вглядывалась в его лицо. Пожалуй, это был самый впечатляющий объект, который ей когда-либо приходилось рисовать.

Она прилежно трудилась, стараясь ухватить сходство. И в основном ей удалось решить эту задачу. Но порой карандаш замирал в ее руке, и она ловила себя на том, что смотрит на него дольше и более пристально, чем это требовалось для дела. Ей очень хотелось отложить карандаш и ощутить пальцами шелковистость его волос, пройтись по густым бровям, аристократической линии носа, дотронуться до манящей упругости его губ.

К сожалению, она не могла видеть его глаза, потому что он продолжал читать, и ей не оставалось ничего другого, как положиться на свою память. Несколько раз она спрашивала себя: а что она почувствует, если он обнимет ее так же крепко, как она обнимала его во время их поездки на мотоцикле? И тут же одергивала себя за такие непозволительно фривольные мысли. О нет, она не такая женщина… Но тут же признавалась себе, что, пожалуй, впервые в такой ситуации испытывает подобное возбуждение, хотя у нее и раньше было предостаточно возможностей в классе рисования любоваться и запечатлевать на бумаге мужские формы.

Но сегодня все было по-другому, словно время начало новый отсчет. Еще утром она могла бы поклясться, что ни за что не подпустит к себе близко незнакомого мужчину… И что же теперь? Ей придется спать с ним в одной постели!

Ее мысли то и дело возвращались к его обнаженной груди. И она была совершенно бессильна изгнать это видение из своей памяти. О, если бы она могла прижаться к нему, она послушно выполняла бы все приказы, отдаваемые этим сексуальным, низким голосом… И снова ожидание и страх теснились в ее душе.