Музыка любви - [40]

— Мэтью звонил, — отозвался Майкл, — но я сказал, что все три леди еще спят. Он извинился, просил не будить.

— А как он отреагировал на твое присутствие? — поинтересовалась она.

— Позвони и узнай сама. — Он лукаво улыбнулся. — И чем скорее, тем лучше.

— Я подожду.

— Почему?

— Потому… О Господи, можно подумать, что я несовершеннолетняя! — отрезала она. — И вообще, я еще сплю! Я не могу лгать моим родителям!

Его улыбка стала шире, и лицо просияло, словно по нему прошелся солнечный луч.

— А твой брат станет врать ради тебя?

— Одному Богу известно, что он скажет. Впрочем, он как-нибудь выкрутится. Обойдется без вранья.

— Прости, Ханна. Наверное, мне следовало разбудить тебя, чтобы не компрометировать перед родственниками.

— Забудь. Я думаю, меня уже ничто не может скомпрометировать. — Тихонько рассмеявшись, она многозначительно провела по пока еще плоскому животу.

— Возможно, ты права, — согласился он, скользнув взглядом по ее рукам, по тонкому кольцу на пальце.

Грациозно потянувшись через стол, Ханна налила молоко в чашку Кристы, машинально напевая себе под нос мелодию Шона Майклза. Это уже давно стало ее привычкой.

— Ты знаешь слова всех его песен? — поинтересовался он, с любопытством поглядывая на нее.

— Да, сэр, — сказала она. — У меня есть кассеты и других певцов. Могу поставить, или тебе тоже нравится его музыка?

— Когда как, — уклончиво ответил он, не глядя на нее.

Кейси покончила с завтраком и сползла с его колен. Криста немедленно последовала за сестрой. Собирая тарелки Ханна увидела эскиз портрета Майкла в углу.

— Ты принес его сюда? — озадаченно спросила она.

— Мне кажется, — заметил он, — здесь надо кое-что исправить.

— Например?

— Сядь, — потребовал он. — Не торопи меня!

Ханна вытерла руки и, поколебавшись, подошла к столу. Он передал ей карандаш. Сидя перед ним, она анализировала свою работу, сравнивая ее с оригиналом.

— Губы не очень хороши, — процедила она.

В его глазах заплясал озорной огонек.

— Тебе не нравятся мои губы?

Карандаш замер в ее руке.

— В твоих губах нет ничего плохого, — заверила она. — Вообще-то я не стану ничего тут менять. Я чувствую их вкус, и он прекрасен…

— Сделай волосы подлиннее, любовь моя.

— Длиннее?

— Я подумываю сменить прическу.

Ханна послушно выполнила его просьбу, добавив длины и густоты его шевелюре на портрете, Напряженно работая, она совсем забыла о его присутствии.

Когда он внезапно встал, она подняла голову.

— Ты что, Майкл?

— Кассета кончилась. Пускай волосы свободно висят, — сказал он, глядя на портрет и о чем-то размышляя.

— Это уж чересчур, — возразила она. — У тебя вид будет как у дикаря.

— Все равно попробуй, — бросил он, выходя из кухни. Прекрасная музыка заполнила комнату. Ока казалась странно знакомой, будя в отдаленных уголках сознания смутные воспоминания. Ханна продолжала работать, пытаясь сообразить, где она могла слышать эту мелодию.

— Девочки смотрят «Маленькую русалку». Криста говорит, что принц Эрик должен поцеловать Ариель. Я так понял, что они уже смотрели этот фильм раньше? — Она кивнула. — Ну, как продвигается работа? — поинтересовался он.

— Не знаю, — нахмурилась она. — Это не ты.

— Да? — Легкая ирония прозвучала в его голосе. — А кто?

Ханна взглянула на него, напряженно соображая.

— Я не знаю… — Она прислушалась. — Это не моя кассета?

— Нет, это моя. Нравится?

— Прекрасная мелодия! Мягкая, нежная… Кажется, я уже слышала эту музыку. Я уверена, что слышала ее раньше, только не могу вспомнить где и когда.

— Ты слышала ее раньше?

Она снова склонилась над рисунком.

— Ну да, слышала… Майкл, ты действительно хочешь отрастить такие длинные волосы? — Она повернула рисунок, чтобы он мог видеть.

— Шон, — поправил он. — Да, вот сейчас все верно.

— Но совсем не похоже на тебя, во всяком случае, я вижу тебя иначе. Это какой-то крутой парень, который носится как ветер на своем мотоцикле, но не тот, который держал меня… обнимал… В общем, ты знаешь, что я имею в виду.

Снова послышались мелодичные переборы гитары, сопровождающие красивый низкий баритон.

— И на кого же он похож? — спросил Майкл, рассматривая рисунок.

Она напряженно вглядывалась в портрет и одновременно прислушивалась к голосу певца, наслаждаясь нежной лирической мелодией. Отведя взгляд от рисунка, она прикусила губу, соображая.

— Если я добавлю темные очки, это будет вылитый… — Она остановилась на полуслове и изумленно уставилась на Майкла.

Переводя взгляд с него на портрет, она сравнивала эскиз и мужчину, сидящего перед ней. Потом глубоко вздохнула и, словно в первый раз, ясно и отчетливо услышала удивительный голос.

— Ты — Шон Майклз, — прошептала она. И тут же вспомнила как Майкл сказал, что это его кассета, посмотрела на него. — Эта запись… Музыка такая прекрасная…

— Потому что мне помогала сочинить ее пленительная муза. Эта муза — ты, Ханна. Это все ты, твои прикосновения, твоя страсть, твоя нежность… Эта мелодия пришла ко мне, когда я в первый раз держал тебя в своих объятиях. Она не отпускала меня. Она продолжалась и продолжалась, неотступно преследуя меня. Мы вместе дали рождение этой красивой мелодии. Я назвал ее в твою честь — «Песня Ханны»!