Музыка любви - [35]

— Как пожелаете, я просто хотел соблюсти порядок. — Он ослабил узел чересчур туго затянутого галстука. — Сеньора Вильямари обычно проводит большую часть дня в доме на бульваре Колом, где жила покойная. Мне удалось поговорить с консьержкой — вы себе не представляете, какого труда стоило заслужить доверие этой мегеры, — Гомес никогда не упускал случая подчеркнуть свои заслуги, — и она снабдила меня интересными сведениями. Сеньора Соледад поселилась там со своим мужем в 1950 году. Говорят, она тогда была очень красивой женщиной, утонченной и элегантной, с манерами настоящей аристократки. Она урожденная колумбийка, а ее муж — каталонец, но много лет прожил в Колумбии. Похоже, его отец, текстильный магнат, во время гражданской войны перебрался с семьей в Новый Свет ради спокойствия и безопасности.

— Продолжайте, Гомес, вот это уже интересно. Выходит, старуха была богата?

— Да что вы, сеньор Андреу, консьержка говорит, им едва хватало на самое необходимое. Они приехали в Барселону практически без гроша в кармане. Муж был странным типом, немногословным и холодным, как глыба льда. Видимо, считал, что банкротство покрыло его позором. Дочка, Аврора, родилась у них довольно поздно, зато, по словам мегеры, весь дом восхищался ее необыкновенной игрой на пианино.

— Эта женщина, — Андреу достал из папки одну фотографию и теперь внимательно изучал ее, — играет на фортепиано?

— Я к этому и веду, сеньор Андреу, разве не видите? — Гомес изо всех сил старался подогреть интерес собеседника. — В доме до сих пор помнят день, когда дедушка прислал ей из Колумбии рояль, настоящий «Стейнвей». Целое событие: грузчикам пришлось поднимать его на блоках через окно. Ходят слухи, что, когда Аврора вышла замуж, инструмент почему-то потерял звук, хотя ее мать тратила чуть ли не все свои гонорары за вышивание на техников и настройщиков. Соледад, дама, с которой встречался ваш... — он поспешил поправиться, пока Андреу не убил его взглядом на месте, — Жоан Дольгут, обладала незаурядным певческим голосом. Она руководила хором в церкви Мерсе, и соседи все как один ходили слушать их воскресные выступления. Смотрите, а вот тут еще информация о детстве ее дочери. Аврора училась у монахинь в пансионе Беллависта, занималась фортепиано в консерватории... — Гомес заметил, что Андреу пропускает его речи мимо ушей. — Если, хотите, это я пропущу, в отчете все разложено по категориям: А — рождение, Б — детство, В — отрочество, Г — замужество... — Подстегиваемый суровым взглядом, он сменил тему: — Любопытный факт: несколько дней назад сеньора Вильямари позволила уличной гадалке раскинуть для нее карты. Фотография прилагается. — Детектив протянул Андреу снимок, и тот вновь почувствовал, как некая неодолимая сила приковывает его взгляд к Авроре. Продолжая слушать, он закрыл рукой ее лицо на фотографии, оставив одни глаза, следящие за ним с безмолвной настойчивостью. — Гадалка, должно быть, сказала ей что-то неприятное, так как она в спешке встала и ушла, не дослушав до конца.

— Что за чушь, Гомес?! Кто же станет верить этим мошенникам? Не забивайте мне голову подобными глупостями.

— Нам трудно это себе представить, но порой такие вещи работают. Была одна прорицательница в Севилье, которая про будущее все знала; так вот, к ней некая герцогиня ходила, переодевшись проституткой, чтобы не узнали! И особы королевских кровей обращались к гадалкам, и правительственные чиновники накануне выборов до сих пор...

— Не отвлекайтесь Гомес, давайте дальше.

— Другой любопытный факт: дед Авроры или, если угодно, отец Соледад был неутомимым путешественником и объехал половину земного шара со своей семьей. И это в двадцатых — тридцатых годах, когда путешествия стоили неслыханно дорого. Мне удалось посмотреть на его путевой дневник, сама Аврора мне его показала, хотя подтвердить свои слова фотографией я не могу.

— Хорошо, хорошо... И какая нам польза от дедушкиного дневника?

— Немалая. Внучка-то, оказывается, знатного рода. — Гомес заговорщицки подмигнул. От него не укрылось, что Андреу не переставая разглядывает фотографии Авроры.

— Напоминаю вам, что предметом нашего расследования является мать, а не дочь.

— Вот именно, сеньор Андреу. Яблочко от яблоньки, как известно, недалеко падает.

Андреу одолевало желание закончить поскорее беседу и спокойно выпить в одиночестве двойную порцию виски со льдом. Все, связанное с отцом, держало его в таком напряжении, что усталость давала о себе знать. Кое-что начинало проясняться. На данный момент у него было больше данных о Соледад, чем об отце, история которого все еще зияла многозначительными пробелами. Но для одного дня он узнал вполне достаточно; он уже по горло пресытился общением с этой назойливой посредственностью, с которой к тому же пот льется не ручьями, а прямо-таки водопадами.

— Что скажете, сеньор Андреу? Вы довольны моей работой? Если пожелаете, я продолжу поиски. Дайте только срок, и я вам всю историю на свет вытащу. Никого еще не подводил Ригоберто Гомес: расследования семейных дел, супружеских измен, махинаций с законом, дел о наследстве, плагиата, промышленного шпионажа. К вашим услугам, в любое время дня и ночи, — торжественно заключил он.