Музыка Гебридов - [33]

– Хотите, чтобы лорд Стерлинг увёз вас отсюда?

– Мистер Халсторн, вы, пожалуй, уже слышали о письме, которое я в порыве отправила герцогу Камберлендскому?

– Да, слышал, – ответил мужчина, ничуть не смутившись. – И знаю вашу позицию по отношению к их Ганноверской династии, поскольку вы пережили страшные лишения… Не могу сказать, что полностью поддерживаю вашу версию событий, но… я думаю, вам действительно стоит уехать. И хотя бы временно не появляться в обществе. Всё сойдётся к тяжелейшему трауру, который вы соблюдаете в действительности. Никто при дворе вас не осудит, а герцогу, если же он решится отыскать вас, потребуется много времени. Но старый король болен и расстроен военными неудачами сына, предполагаю, он не станет заострять внимание на поисках остатков вашего клана… Прошу прощение за то, как я выразился…

– Но это так! – Амелия обернулась, и он поразился беспечности, отразившейся на её измученном лице. – Всё предельно ясно! Если лорд Стерлинг на мне женится, он получит куда большую выгоду, нежели обещанная моим дядей сумма.

– А вы сами, леди Гилли? Вы сами разве этого желаете? Почему вы соглашаетесь на брак?

Он даже не стал задумываться над тем, о чём спрашивал. Халсторн просто не сдержался. Эта странная девушка, воспитанная в строгости и пережившая в детстве глубочайшее горе, виделась ему неприступной крепостной стеной, стойкой и независимой, а теперь она готова была раздарить всё своё богатство с лёгкой руки, вверив чужому человеку не только внушительное состояние, но и свою свободу, практически саму жизнь. Он просто не мог её понять. Ответ он услышал не сразу; голос графини прозвучал отчуждённо, словно она разговаривала сама с собой:

– А какая теперь разница? Мне не будет доступно желаемое, я никогда уже этого не получу, но… я способна дать хотя бы что-то другому человеку. Так пусть один из нас будет счастлив. Понимаете?

Халсторн кивнул, хотя на самом деле слукавил. Он мало что понимал в её решениях, в её настроении, в её мире. Возможно, она была безумна, и это как раз не было бы удивительно, однако в таком случае эту молодую, неискушённую, но несчастную женщину уже нельзя спасти. И всё-таки она согласна дать Стерлингу то, что ему необходимо.

Фредерик Халсторн недолго знал Томаса, но готов был поклясться в одном: сделать этого человека счастливым было непростой задачей, практически невозможной. Разве что со всеми богатствами мира? Халсторн сам себе улыбнулся. Стерлингу нужно было с чего-то начинать, и Джеймс Гилли оказался для него подарком судьбы. В отличие от родного отца, граф Монтро знал цену юношеским начинаниям.

Графиня устало вздохнула и вернулась на место за столом, всем своим видом давая понять, что разговор был окончен.

– Я бы хотела переговорить с лордом Стерлингом в самое ближайшее время. Когда вы сможете за ним послать?

– Не нужно ни за кем посылать. Он здесь, со мной.

Амелия подняла на него глаза. Мужчина кивнул и чуть заметно улыбнулся.

– Тогда будьте любезны, пусть Магда проводит лорда Стерлинга в библиотеку. Там намного просторней, и уже растоплен камин.

В библиотеке действительно было уютно, здесь, в отличие от остальных комнат замка, не ощущалась всеобщая вязкая тоска. Здесь, Амелия надеялась, она обретёт достаточно мужества, чтобы исполнить волю покойного графа, ибо никогда в жизни ей не было так страшно принимать собственные решения.

Когда Томас Стерлинг переступил порог библиотеки, она стояла за длинной кушеткой, расположенной вблизи камина. Амелия тут же узнала его, или ей всего лишь так показалось. В любом случае его образ не вызвал в ней никаких сомнений или душевного отклика. Пока она излагала содержание завещания покойного графа, он стоял на почтительном расстоянии от неё, заложив руки за спину, молчал и кивал, когда следовало.

Насколько ей было известно от Халсторна, его лорду было около тридцати. Одет он соответственно своему титулу, хотя от взгляда девушки не ускользнуло, что и кафтан, и кюлоты, и сапоги были далеко не новыми.

Очень высокий и стройный, он казался слишком крупным даже для этой комнаты, он всем своим видом не подходил к домашней обстановке. У него были густые вьющиеся волосы, в свете пламени камина и свечей их оттенок напоминал бледный янтарь; кожа даже чересчур загорелая, учитывая местный климат (всё тот же Халсторн предупреждал, что его лорд часто путешествует и мало бывает дома); серые глаза в прищуре пугающе пристально вглядывались в любое движение собеседника, а губы были сомкнуты в тонкую почти неподвижную линию. Многие леди отмечали, что он хорош собой и неплохо сложён, однако его немота в совокупности с непредсказуемым характером и этим тяжёлым суровым взглядом отталкивали людей; с ним предпочитали иметь исключительно деловые отношения, к тому же не было заметно, чтобы он сам проявлял к кому-либо симпатию.

Лишь несколько раз за все эти годы, что лорд Стерлинг отсутствовал дома, Амелия слышала о нём от соседок или знакомых леди на званых ужинах. Никто не стремился выскочить за него замуж, и всё же, учитывая его родословную и весьма привлекательную внешность, мало кто из дворян думал выдать за него своих обожаемых дочек. Богачи не жаловали неусидчивость в женихах, если только они не имели отношение к военному делу. Стерлинг сторонился войны и занимался лишь торговлей и немного кораблестроением. Кроме того, многие по суеверию своему боялись, что недуг, отнявший у молодого мужчины голос, мог бы передаться по наследству.