Музы героев. По ту сторону великих перемен - [20]

«Для представителя народа трудно говорить о самом себе перед большим собранием. На этом заседании говорю о женщине. … Говорю о дочери графа Кабаррюса. Ладно, заявляю, перед моими коллегами, перед народом, слушающим меня и всем светом, что эта женщина — моя жена[13] (аплодисменты). Я знаю ее восемнадцать месяцев, познакомился с ней в Бордо; как ее невзгоды, так и ее добродетели заставили меня оценить и полюбить ее. Возвратившись в Париж во времена тирании и угнетения, она подверглась преследованиям и была заключена в тюрьму. Посланец тирана навестил ее и сказал ей: "Напиши, что знаешь Тальена как неблагонадежного гражданина, и тебе дадут свободу и заграничный паспорт". Она отказалась от этого подлого поступка и вышла из темницы лишь 12 термидора. Среди бумаг тирана была найдена запись, которая отправляла ее на эшафот. Вот, граждане, та, которую я взял себе в жены (аплодисменты)».

Трудно сказать, почему Тереза все-таки решилась связать свою жизнь с Тальеном на законной основе. Возможно, ее подтолкнула к этому четырехмесячная беременность, возможно, она, как всегда стремилась оставаться в среде могущественных и сильных людей. Но уже тогда чувствовалось, что Тальен, один из героев, освободивших Францию от кровавого тирана, постепенно превращался в личность, неудобную для верхушки страны. Ничем нельзя было смыть ни участие в сентябрьских убийствах, ни кровь казненных в Бордо. Тереза, похоже, ощущала это, и потому по ее указанию был составлен чрезвычайно подробный и жесткий брачный контракт, как будто уже предусматривавший вероятность развода: за ней сохранялось все ее имущество. Но это осталось за кулисами, а с виду она жила беззаботной, полной удовольствий жизнью одной из первых дам Парижа, по своему обычаю следуя моде и создавая ее. В романе выдающегося французского писателя Анатоля Франса «Жажда богов», изумительным образом воссоздавшего атмосферу эпохи революции, одна из героинь, актриса Роза Тевенен, любовница пройдохи, разбогатевшего на поставках армии камыша вместо сена, подмоченного овса и сапог с картонными подошвами, жалуется подругам:

«Ужасно… Я хотела дать бал на этой неделе, но все скрипачи приглашены за три недели вперед. У гражданки Тальен танцуют каждый вечер».

После освобождения из заключения она и Тальен поселились в большом особняке поблизости от Елисейских Полей под названием «Ла Шомьер»[14]. Тогда здание стояло в окружении плодовых садов и к нему вела сельская дорога — теперь это авеню Монтеня. В оформлении сего «сельского домика» хозяйка пошла по стопам уже всеми забытой королевы Марии-Антуанетты с ее версальской «деревушкой»: здание было искусно покрашено таким образом, как будто кирпичи были покрыты трещинами, а кое-где даже местами и слегка выкрошились, деревянные части строения якобы чуть-чуть тронула гниль, соломенная крыша поросла зеленым мхом, по стенам ползли вьющиеся растения — идеи Руссо о близости к природе и простой деревенской жизни еще сохраняли свою силу. Однако внутри царила невиданная роскошь обстановки. В камине всегда, даже в июле, горело пламя, создавая в доме негаснущий дух гостеприимства и уюта. Впрочем, огонь выполнял и чисто утилитарную функцию, позволяя женщинам одеваться по последней моде без опасения пасть жертвой «муслиновой» болезни — так называли в то время простуду. Подцепить ее было несложно, ибо в моде были легчайшие платья-туники из газа или прозрачного муслина с чрезвычайно смелыми декольте и разрезами до бедра. Наиболее отважные женщины надевали их либо на мокрую исподнюю сорочку, чтобы лучше обрисовывалась фигура, либо вообще пренебрегали нижним бельем. На ногах красовались римские сандалии, оплетавшие ногу узкими ремешками и также не способствовавшие согреванию организма. Но женщины шли на все, лишь бы не прослыть отсталыми ретроградками, возникло целое племя модниц под названием «удивительные»[15]. Мужчины, проявлявшие столь же стойкую приверженность новым тенденциям, получили прозвище «невероятных»[16].

На приемах Терезы толпились люди самого разного свойства: остатки титулованной знати, неизвестно каким образом избежавшие гильотины, постепенно возвращавшиеся из дальних стран эмигранты, новые восходящие светила политики типа Поля-Франсуа Барраса, дельцы, способные, как казалось, делать огромные деньги из воздуха, представители богемы, такие как популярный композитор Луиджи Керубини, художники, актеры. Интеллектуальным украшением салона была возвратившаяся из эмиграции мадам де Сталь; чрезвычайно женственным и совершенно чуждым умственным упражнениям — подруга Терезы по заключению, вдовая виконтесса де Богарне.

Естественно, очертеневшие от республиканской суровости люди изголодались по модной одежде настолько, что сильно перегнули палку. Во Франции всегда было полно щеголей, но после термидорианского переворота появилась прослойка молодежи, которая будто старалась бросить вызов обществу. Экстравагантность туалетов «удивительных» и «невероятных» превосходила все мыслимые границы, доходя до нелепости.

Обычно у мужчин это был короткий жилет до середины груди, тогда как панталоны из светлой замши, туго обтягивавшие тело, доходили почти до груди. Сверху надевался фрак с преувеличенно высокими плечами и широченными лацканами, закрывавшими половину груди, воротником, настолько высоким, что закрывал уши. Огромный шейный платок завязывался неимоверно сложным образом. Костюм «удивительной» в общих чертах был описан выше. Благородные линии прядей волос под императора Тита сменила вычурная прическа «под дикобраза». Не стоит думать, что данное животное играло во Франции какую-то особую роль, напротив, оно было вполне уважаемым и даже являлось символом дома герцогов Орлеанских. Отдельные короткие пряди обрабатывались таким образом, что стояли дыбом и смахивали на иглы дикобраза, причем щеголяли такой прической не только мужчины, но и женщины.