Мужское обаяние - [11]

— Посмотрим, что мне удастся обнаружить.

Отлично. Возможно, когда Вирджиния приедет на обед, Фрэнк будет больше знать о ней. Перед его мысленным взором вновь предстала ее блузка: низко вырезанный ворот, легкая ткань, трепещущая на молочно-белой коже. В какой-то момент он уловил взглядом чашечку бюстгальтера и, словно озабоченный подросток, почувствовал, как твердеет его плоть. Гордиться этим не приходилось, но в этот момент Фрэнк подумал о совращении.

Ведь он прекрасно умеет совращать… к тому же совращение один из способов получить сведения у женщины.

— Обед с Фрэнсисом Маллори, — пробормотала Вирджиния, вылезая вечером из ванны.

Она сделала глубокий вдох, наслаждаясь запахом ароматического масла и свежих цветов, стоящих на краю ванны в «волшебной» бутылке янтарного цвета, использованной в качестве вазы.

— Неужели я сошла с ума?

Накинув шелковый розовый пеньюар, она завязала пояс и направилась в гостиную, совершив непростительный грех — наступила на белый ковер. Непозволительная роскошь в городе, где все становится грязным очень быстро. Где-то в глубинах сознания Вирджинии возник вопрос, что подумал бы Фрэнсис Маллори, увидев его. Довольно заманчиво привести его сюда и насладиться его ошеломленным видом, ибо Фрэнсис, по всей вероятности, считает ее пуританкой.

Беда в том, что он прав, подумала Вирджиния, чувствуя, как румянец заливает щеки. К тому же я мало с кем общаюсь вне работы и наверняка стану нервничать, если он придет сюда. А вот мой «друг по переписке» в отличие от Фрэнсиса наверняка не заставил бы меня нервничать, окажись он гостем в моем доме. Человек, отправивший послание в бутылке, кажется добрым и рассудительным, заслуживающим доверия.

Но сейчас она получила приглашение посетить мир Маллори. Пригласил ее Фрэнсис, а это скорее всего означает, что ему ничего не известно о том, как «располнел» банковский счет его матери на невероятную сумму в пятьдесят тысяч фунтов. С другой стороны, это может оказаться уловкой заставить ее, Вирджинию, думать, будто миссис Маллори ничего не известно о преступной деятельности ее мужа.

А что, если Фрэнсис действительно ничего не знает?

Чувство вины терзало ее, и Вирджиния постаралась представить себе ощущения Фрэнсиса, выясни он, что его отец и мать являются преступниками. Он будет раздавлен. Ну ничего, вечер, проведенный в компании Маллори, многое прояснит.

Проигнорировав уютный диван с раскиданными на нем в беспорядке подушками, Вирджиния села за письменный стол и в очередной раз вынула из сумочки письмо. Глаза ее скользнули по строкам. «Леди, а не встретиться ли нам? Бросая в реку бутылку, я представлял, как ее найдет женщина, живущая в другой стране…»

Этот мужчина производит впечатление человека сердечного и весьма эмоционального. Она вздохнула. Он совсем не такой, как Фрэнсис Маллори. Вирджиния взяла лист бумаги и погрузилась в раздумья над ответом. В поисках вдохновения она бросила взгляд через окно на оживленную улицу и внезапно почувствовала благодарность к этой улице с вечно толпящимися на ней людьми и несмолкающими гудками машин.

Вирджиния терпеть не могла тишины. Лишь городские кварталы с их шумным оживлением помогали ей чувствовать себя в безопасности. Тут всегда полно людей. Едва слышный голос шептал ей из глубины сознания: «Всегда есть возможность обратиться за помощью к людям».

Теперь от фермы в Шотландии, где она выросла, ее отделяют сотни миль. Даже сейчас она ощутила нечто похожее на панику, вспомнив длинную дорогу к стоящей на отшибе ферме, вечно царящую там темноту, отсутствие соседних домов с освещенными окнами.

Вирджиния вдруг вспомнила акцент, от которого ей пришлось избавляться, учебу в колледже, получение степени в области права и то, как она начинала жизнь заново в этом чужом ей городе. Бесчисленные огни — яркий свет фар, красный свет габаритных огней машин и льющийся из окон квартир желтый свет — сливались в приятное навевающее покой многоцветье. Только сейчас Вирджиния поняла, что взгляд ее затуманен слезами, и заморгала. Готова ли она, допустив в свою жизнь мужчину, вновь рискнуть быть преданной?

Вздохнув, Вирджиния стала думать о Фрэнсисе. Из его досье она знала, что ему недавно исполнилось сорок. Он бесспорно умен, циничен, наверняка немало повидал. И еще… он выглядит очень сексуальным.

Ее вдруг стало интересно, производит ли она такое же, как Фрэнсис, впечатление циничного человека. Взгляд Вирджинии снова упал на письмо. Написавший его мужчина представляется ей очень милым, ему, видимо, импонирует то, какой она предстает перед ним в своих ответных посланиях. Готова ли она встретиться с ним?

От этой мысли Вирджинии вдруг стало нестерпимо больно. На мгновение полученная в прошлом рана напомнила о себе, Вирджиния почувствовала себя одинокой, преданной и раздавленной. Словно весь мир опустел, и она осталась одна в этой пустоте. Каждый раз, чувствуя надежду, что кто-то мог бы полюбить ее, Вирджиния ощущала боль — ибо вместе с надеждой появлялся страх новой утраты. Ей трудно было признать, сколь сильно она нуждается в любви…

В письмах к незнакомцу она, конечно, не упоминала о своем прошлом. И никогда не сделает этого. Ну, может быть, немного откроется ему. Если она не приложит усилий, то рискует кончить так же, как Фрэнсис Маллори, — остаться одинокой и огрубевшей от тягот жизни полицейского. Чувство вины снова захлестнуло Вирджинию. Неужели ее расследование заставит Фрэнсиса потерять доверие к собственным родителям? Так же, как это случилось с ней самой?