– Ну, Федор Федорович, вижу, нравится тебе мое предложение.
– Нравится, не скрою! Хотя ответственность такая, что… И я чувствую, там еще разгребать и разгребать.
– Но ты же это умеешь, как никто! Зато и деньги совсем другие, а они лишними не бывают, у тебя семья…
– Погоди, Игорь Палыч, я хотел сказать… Ушел я из семьи-то…
– А мне что за дело? Парткомов нынче нету, живи как знаешь. А с квартирой что?
– Пока в гостинице, потом сниму что-нибудь.
– Нет, на такой работе мыкаться с жильем – последнее дело. Короче, раз так, выделим тебе ведомственную квартиру, но только на год. А за год ты уж как-нибудь устроишься. Ипотеку возьмешь или еще что… Квартира хорошая, новая, недалеко от офиса, пешком десять минут.
– О, это то, что надо!
– Смотреть квартиру будешь?
– Да зачем? Что мне одному-то надо!
– Тоже верно!
– Игорь Палыч, а может, я сразу на работу выйду?
– Нет уж, положен тебе отпуск, гуляй! Отдохни как следует, чтобы со свежей головой к новому делу приступить. Даже не заикайся! Езжай куда-нибудь к морю. Если хочешь, путевочку тебе подберем…
– Да нет, спасибо, я уж как-нибудь сам.
– Ну, как угодно! Скажу тебе, Федор Федорович, я здорово рад, что ты возглавишь это направление, таких работников, как ты, поискать – не сыщешь! А главное, ты организатор, как говорится, божьей милостью.
– Спасибо, Игорь Палыч, захвалил! Неудобно даже.
– Ладно, не скромничай, небось и сам себе цену знаешь!
– Ну, мало ли кто как себя оценивает, а вот чтоб начальство тебя верно оценивало, это не часто бывает.
– Ну, все, Федор Федорыч, ступай в отдел кадров, а Валя, секретарша моя, тебе туда ключи и адресок доставит.
– Спасибо!
Они обменялись крепким рукопожатием и Федор Федорович ушел. Весьма и весьма довольный. За год я уж как-нибудь устроюсь с квартирой, а первое время, пока буду разбираться с делами на новом месте, прикидывал он, буду жить спокойно и ни о чем не думать.
Он созвонился с Ильей и они договорились встретиться вечером.
При встрече обнялись.
– Привет, дружище! Какой ты стал… матерый!
– Матерый? – засмеялся Федор Федорович.
– Ага! Именно! Просто богатырь!
– Меня одна дама недавно с Ильей Муромцем сравнила.
– И что за дама? – игриво улыбнулся Илья Станиславович.
– Ей семьдесят два, – лаконично ответил Федор Федорович.
Илья рассмеялся.
– Ну, друг, рассказывай!
– Что?
– Какие перспективы, что за работа?
– Перспективы – головокружительные, работа уж точно не для Ильи Муромца, а скорее для Геракла.
– Авгиевы конюшни разгребать?
– Да, но мне не впервой, потому и позвали. Платить будут как минимум достойно. Знаешь, Илюшка, я это люблю… Начинать на новом месте, наводить порядок, отлаживать механизм так, чтобы он работал как часы даже без моего участия. Понимаешь, я знаю точно, что я это могу! И за это стоит выпить!
– Ох как у тебя глаза блестят! А тебя не сожрут завистники?
– Попытаются! Всегда пытаются… Но они все, как правило, недостаточно компетентны, а в нашем деле некомпетентность очень быстро проявляется, и я умею ее распознать на раз. И безжалостно расстаюсь с такими типами. Так что, как видишь, пока не сожрали, авось и тут не сожрут. Я им не по зубам! И знаешь, Илюха, я признаюсь тебе, как старому другу: я даже рад, что все так вышло с семьей.
– Да погоди ты, вот прознает твоя женушка, как ты высоко взлетел, приползет еще…
– Илюха, ты меня, выходит, совсем не знаешь! У меня нет значит нет!
– А с дочкой видеться будешь?
– Конечно! А как же! Я же хочу ее забрать…
– Да, Федя, ты силен! Куда девался тот парнишка из «Керосинки»…
– Ага, деревенский увалень.
– Да если б ты не сказал, что деревенский, я бы не поверил. Ты в нашей компашке был самым образованным и продвинутым!
– Потому что грызть гранит науки вползуба нельзя! Вот я и грыз…
– Да ладно, ты просто способный как черт!
– Серость непроцарапанная! – засмеялся Федор Федорович. – Ладно, что мы все обо мне да обо мне? Что у тебя-то, Илюха?
– Ну, что касается работы, все путем, клиентура хорошая, репутация – тоже, а с семьей… облом! Так что оба мы теперь холостяки…
– В жизни не поверю, что у тебя нет запасных вариантов!
– Беда в том, что любая более или менее сносная баба непременно через два-три месяца заговаривает о браке, а этого я не хочу.
– Да, понимаю… А чего все-таки с Женей-то вышло? Нешто так ее недостаток толерантности замучил? Или там кто-то затесался?
– Да явно затесался кто-то супертолерантный. Да нехай. Баба с возу…
– Кобыле, конечно, легче, – усмехнулся Федор Федорович, – а жеребцу?
– Ну, Федька, ты даешь! – фыркнул Илья Станиславович. – А жеребцу вольготнее, когда баба с возу! А ты куда это пялишься, старик? Ох, нет! Это негодный товар!
– Почему? Очень даже аппетитненькая…
– Ты спятил? У нее же сиськи силиконовые!
– С чего ты взял?
– Да она вся ненатуральная, губы накачанные, сиськи тоже. Фу! Я знаю таких… Пробовал, гадость! Баба должна быть натуральной.
– Вообще-то я согласен.
– Знаешь, я однажды летел из Женевы, так у одной девицы в самолете силиконовая сиська лопнула… Визгу было!
