Мужики - [343]
Она ушла, яростно хлопнув дверью.
А Ясь, не отдавая себе отчета, почему его так волнуют сплетни о Ягусе, долго пережевывал слова матери, давился ими, как колючими шипами, насыщая душу их полынной горечью.
— Так вот ты какая, Ягуся! Вот какая! — твердил он с горестным укором. И, явись она в эти минуты, он отвернулся бы от нее с гневом и презрением. Мог ли он даже подозревать такие ужасные вещи?
Он думал о них все с большей мукой и сто раз вскакивал, порываясь бежать к Ягне, бросить ей в глаза весь этот длинный перечень обвинений. Пусть знает, что говорят о ней, и пусть опровергнет это, если может… пусть скажет громко, что это неправда!
Так думал Ясь и метался, как в лихорадке. Но чем дальше, тем больше верил он в невинность Ягуси, и ему все больше становилось жаль ее. С тихой грустью вспоминал он их встречи, и солнечный туман бездумного счастья заволакивал глаза и томил сердце. Он вдруг вскочил и закричал, словно обращаясь ко всему свету:
— Неправда это! Неправда! Неправда!
За ужином он упорно смотрел в тарелку, избегая взглядов матери, и хотя разговор шел о смерти Агаты, он в него не вмешивался и все капризничал, не хотел есть, спорил с сестрами, жаловался на жару в комнате и, как только убрали со стола, побежал в плебанию. Ксендз сидел на крыльце с трубкой в зубах и толковал о чем-то с Амброжием. Ясь обошел их издалека и, ходя взад и вперед под деревьями, уныло размышлял:
"А может быть, это правда? Мама не стала бы выдумывать!" Из окон плебании падал свет на цветник, вокруг которого играли собаки, весело ворча друг на друга. С крыльца доносился грубый голос:
— А ячмень в Свином Овражке смотрел?
— Смотрел, солома еще маленько зелена, но зерно уже сухое, как перец.
— Надо бы завтра облачения проветрить, они совсем залежались. Стихарь отнеси к Доминиковой, пусть Ягуся его выстирает. А кто это приводил сегодня к нашему быку корову?
— Из Модлицы кто-то. Мельник встретил его на мосту и хотел к себе переманить, обещал даже денег с него не брать, но мужик все-таки пошел к нам!
— И умно сделал — заплатит рубль и всю жизнь будет хороших коров иметь. Не знаешь, как там Клембы, сбираются Агату хоронить?
— Да ведь она на похороны целых десять злотых им оставила.
— Значит, похороним ее с почетом, как хозяйку. Да, вот что: скажи братству, что воску на свечи я им продам. Завтра ты ступай с работниками в поле и подгоняй их, а то барометр что-то того… не было бы грозы!.. Когда же наши богомольцы идут в Ченстохов?
— Молебен заказали на четверг, так, наверное, сразу после него и двинутся.
Яся раздражал этот разговор, он отошел подальше, к низенькому плетню, отделявшему сад от пасеки, и стал прохаживаться по узкой, заросшей травой дорожке, задевая головой ветви, низко свисавшие под тяжестью яблок.
Вечер был душный, пахло медом и рожью, скошенной где-то за огородами. В жарком воздухе трудно было дышать. Обмазанные известкой стволы белели в сумраке, как саваны, развешанные для просушки. У озера сердито лаяли собаки, а из хаты Клембов доносилось заунывное пение.
Утомленный душевными волнениями, Ясь пошел, наконец, к дому. Вдруг откуда-то, как будто с пасеки, до него донесся сдавленный горячий шепот.
Он никого не видел, но остановился и слушал, притаив дыхание.
— Чтоб тебя!.. Пусти, не то закричу!
— Дурочка… чего вырываешься? Разве я тебя обижу?
— Еще услышит кто! Ой, бога побойся, ты мне ребра переломаешь! Пусти!..
Петрик борынов и Марина, служанка ксендза! Ясь узнал их голоса и, усмехнувшись, пошел было дальше, но, сделав несколько шагов, вернулся на прежнее место и стал подслушивать. Он не понимал, что с ним, почему так сильно бьется сердце. Густые кусты и темнота скрывали Петрика и девушку, но Ясь все яснее слышал короткие, отрывистые, страстные слова — они вырывались, как языки пламени, и по временам после долгих пауз слышалось тяжелое, шумное дыхание и возня.
— …такую самую, как у Ягуси, вот увидишь!
— Так я тебе и поверила! Я не дура… Ох, дай дух перевести!..
Зашуршали кусты, что-то тяжело шлепнулось на землю, но через минуту опять раздался прерывистый горячий шепот, заглушённый смех и звуки поцелуев.
— По ночам не сплю, все о тебе, Марысь… о тебе, милая ты моя…
— Ты каждой то же самое говоришь! Ждала я тебя до полуночи, а ты у другой был…
Ясь словно оглох и дрожал, как осиновый лист. Ветер пролетел по саду, закачались деревья и зашептались тихонько, как сквозь сон, а с пасеки сильно пахло медом, даже дух захватывало. Яся бросило в жар, что-то так сладко томило, что он потянулся и вздохнул, а на глаза набежали слезы.
— Я о ней столько же думаю, сколько об этих звездах… Она теперь Яся приворожила…
Ясь встрепенулся, прижался к плетню и слушал, дрожа все сильнее.
— Правда… каждую ночь к нему выходит… Козлова их в лесу застала…
Все закружилось вокруг Яся, в глазах потемнело, и он едва устоял на ногах. А там, в кустах, все слышались дразнящие звуки поцелуев, смех, шепот…
Ясь вихрем помчался прочь, цепляясь сутаной за кусты. Прибежал домой, красный, как рак, весь в поту. К счастью, никто не обратил на это внимания. Мать пряла у печки, тихо напевая "Все дела дневные наши", сестры вторили ей тоненькими голосами, подтягивал и Михал, чистивший костельные подсвечники, а отец уже спал.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник рассказов лауреата Нобелевской премии 1924 года, классика польской литературы Владислава Реймонта вошли рассказы «Сука», «Смерть», «Томек Баран», «Справедливо» и «Однажды», повествующие о горькой жизни польских бедняков на рубеже XIX–XX веков. Предисловие Юрия Кагарлицкого.
Продолжение романа «Комедиантка». Действие переносится на железнодорожную станцию Буковец. Местечко небольшое, но бойкое. Здесь господствуют те же законы, понятия, нравы, обычаи, что и в крупных центрах страны.
Действие романа классика польской литературы лауреата Нобелевской премии Владислава Реймонта (1867–1925) «Земля обетованная» происходит в промышленной Лодзи во второй половине XIX в. Писатель рисует яркие картины быта и нравов польского общества, вступившего на путь капитализма. В центре сюжета — три друга Кароль Боровецкий, Макс Баум и Мориц Вельт, начинающие собственное дело — строительство текстильной фабрики. Вокруг этого и разворачиваются главные события романа, плетется интрига, в которую вовлекаются десятки персонажей: фабриканты, банкиры, купцы и перекупщики, инженеры, рабочие, конторщики, врачи, светские дамы и девицы на выданье.
Янка приезжает в Варшаву и поступает в театр, который кажется ей «греческим храмом». Она уверена, что встретит здесь людей, способных думать и говорить не «о хозяйстве, домашних хлопотах и погоде», а «о прогрессе человечества, идеалах, искусстве, поэзии», — людей, которые «воплощают в себе все движущие мир идеи». Однако постепенно, присматриваясь к актерам, она начинает видеть каких-то нравственных уродов — развратных, завистливых, истеричных, с пошлыми чувствами, с отсутствием каких-либо высших жизненных принципов и интересов.
Лауреат Нобелевской премии Владислав Реймонт показал жизнь великосветского общества Речи Посполитой в переломный момент ее истории. Летом 1793 года в Гродно знать устраивала роскошные балы, пикники, делала визиты, пускалась в любовные интриги. А на заседаниях сейма оформляла раздел белорусских территорий между Пруссией и Россией.
Родился в Индии в семье чиновника Восточно-Индийской компании. Учился в Англии, окончил Кембриджский университет. В студенческие годы проиграл в поэтическом состязании Альфреду Теннисону, будущему поэту-лауреату британской короны. В Кембридже Теккерей познакомился и с Эдвардом Фицджеральдом, который стал его лучшим другом. В юности думал посвятить себя искусству книжной иллюстрации, предлагал услуги художника Диккенсу, выпускавшему "Записки Пиквикского клуба", но получил отказ. Начинал сатирическимиочерками и пародиями, среди которых можно выделить повесть "Кэтрин" (1839) — травести так называемого "ньюгейтского романа" (по названию тюрьмы в Лондоне), таившей в себе едва завуалированную насмешку над "Оливером Твистом".
Кришан Чандар – индийский писатель, писавший на урду. Окончил христианский колледж Фармана в Лахоре (1934). С 1953 генеральный секретарь Ассоциации прогрессивных писателей Индии. В рассказах обращался к актуальным проблемам индийской действительности, изображая жизнь крестьян, городской бедноты, творческой интеллигенции.
Дилан Томас (1914–1953) – валлиец, при жизни завоевавший своим творчеством сначала Англию, а потом и весь мир. Мастерская отделка и уникальное звучание стиха сделали его одним из самых заметных поэтов двадцатого столетия, вызывающих споры и вносящих новую струю в литературу. Его назвали самым загадочным и необъяснимым поэтом. Поэтом для интеллектуалов. Его стихами бредили все великие второй половины двадцатого века.Детство Томаса прошло главным образом в Суонси, а также на ферме в Кармартеншире, принадлежавшей семье его матери.
«Озорные рассказы» написаны в духе позднего Средневековья и эпохи Возрождения, когда рушились средневековые представления об исконной греховности человека, о его беспомощности и зависимости от воли небес, о необходимости подавлять влечение к радостям жизни ради блаженства в будущем мире.«Озорные рассказы» полны жизнерадостности, безудержного раблезианского смеха и упоения жизнью.В некоторых рассказах «озорное» тесно переплетается с трогательным, грустным и даже трагическим. Самые «рискованные» и потешные положения ведут иной раз к событиям, раскрывающим глубокую человечность героев.
«Озорные рассказы» написаны в духе позднего Средневековья и эпохи Возрождения, когда рушились средневековые представления об исконной греховности человека, о его беспомощности и зависимости от воли небес, о необходимости подавлять влечение к радостям жизни ради блаженства в будущем мире.«Озорные рассказы» полны жизнерадостности, безудержного раблезианского смеха и упоения жизнью.В некоторых рассказах «озорное» тесно переплетается с трогательным, грустным и даже трагическим. Самые «рискованные» и потешные положения ведут иной раз к событиям, раскрывающим глубокую человечность героев.
Кришан Чандар – индийский писатель, писавший на урду. Окончил христианский колледж Фармана в Лахоре (1934). С 1953 генеральный секретарь Ассоциации прогрессивных писателей Индии. В рассказах обращался к актуальным проблемам индийской действительности, изображая жизнь крестьян, городской бедноты, творческой интеллигенции.