Мужики что надо - [8]

— Я вам кофе сварю.

Коновалов поспешил спрятать в секретер недопитую водку, мисочку с огурцами и хлеб, а когда все заняли места в креслах возле старинного стола, вновь образовалась пауза, потому что Голубев, как видно, человек молчаливый, сидел не раскрывая рта, а словоохотливый Копайгора умолк, озираясь по сторонам: разных антикварных вещичек в кабинете набралось бы на хороший аукцион.

По тому, как старик смотрел на окружавшие его предметы, можно было с уверенностью сказать, что он не принадлежал к числу коллекционеров всяких раритетных безделушек, просто они, вероятно, напоминали ему детство или юность, особенно громадный, как почти все в кабинете, портрет Сталина, выглядывавший изза шкафа. Кусок массивного багета, усы и трубка были столь характерны для портретов такого рода, что с первого взгляда становилось понятно, кто изображен на упрятанном холсте. Когда по настоянию Люси, опасавшейся, что «Васю неправильно поймут», капитан снял совершенно не мешавший ему портрет («А что он мне? Есть не просит!»), тот, точно в отместку, рухнул ему на ногу… Досталось, конечно же, неугомонной Люси.

На обоях над головой капитана, который всегда сидел на одном и том же месте, остался след от провисевшего там много лет портрета «вожд всех времен и народов». О том, чтобы повесить на его место какую-нибудь другую картину, капитан как-то не подумал (Люси же, дабы не навлечь на себя новой вспышки гнева патрона, предложить не решилась), он вообще совершенно по-другому относился к убранству дедушкиного кабинета, чем те, кто приходил сюда первый раз. Что там первый! Омар и Люси, которые с середины лета бывали здесь каждый день, а иногда даже и ночевали, тоже никак не могли привыкнуть к давящей атмосфере прошлого, царившей в любимой комнате много лет как покойного настоящего хозяина квартиры. Он, казалось, продолжал жить здесь и после своей смерти.

— Обстановка старая, — констатировал не подлежавший никакому сомнению факт Копайгора. — Дедушки вашего?

Коновалов молча кивнул. Он не удивился осведомленности посетителя — только совершенно слепой не мог заметить мемориальной доски, висевшей прямо у подъезда.

— Мне это, знаете ли, молодые годы напоминает, — проговорил старик несколько рассеянно, он, казалось, забыл, зачем вообще пришел сюда, погрузившись в воспоминания. — Я-то сам с Украины. В двадцать втором родился. Родители сюда подались, я еще малышом был. Нас у отца с матерью девять сынов и три дочери было. Теперь я один остался. Семьдесят два мне уже… Это Филиппыч молодой, с тридцать девятого года он…

В этот момент в кабинет в обществе найденной ею догини вошла Люси с подносом, на котором стояли четыре чашки кофе, четыре маленькие рюмочки, нераспечатанная бутылка индийского виски «McGill» и бутылочка фанты.

Копайгора на секунду умолк, и капитан решил воспользоваться паузой.

— Люси, позвони-ка господину Липкину, — скомандовал Василий Андреевич. — Пусть приедет и заберет свое животное… — Он хотел было добавить: «Пока оно не сожрало все, что лежит в моем холодильнике», однако постеснялся гостей и вслух проговорил: — Нет, знаешь что? Поезжай к нему сама и отвези собаку, премия все равно твоя, так что действуй. Ты на «колесах»?

Нет? Ну ладно, можешь взять на такси из представительских.

Сказав это, Коновалов остался очень доволен собой: как-никак одним махом он спасал от уничтожения свои любимые пироги и устранял из квартиры не в меру любопытную Люси, которой он нет-нет да припоминал членство в ассоциации «Наше будущее». Сотрудничество в этой могущественной организации и привело к тому, что девушка оказалась втянута в приключени Василия Коновалова и Омара Хафизова. Капитан, когда ему случалось рассердиться на девушку, славившуюся своей невозмутимостью, называл ее «шпионкой», но поскольку Люси нелегко было задеть, стрелы коноваловского остроумия как бы летели в «молоко», не причиняя «цели» никакого вреда. Однако радоваться своей находчивости капитану пришлось недолго.

— Я сейчас покормлю ее еще разок, а потом позвоню и поеду, — просияла Люси и, обращаясь к поднявшей уши собаке, ласково заговорила: — Идем, Касенька, идем, понравился пирог?

У дяди Васи их полный холодильник.

— Не трогай грибной! — завопил добрый дяд Вася..

— Ей нет даже и шестнадцати… — неожиданно громко проговорил Голубев, глядя прямо перед собой невидящими глазами, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Что?! — Капитан резко повернулся на голос, благодаря чему Люси удалось покинуть кабинет, так и не дав хозяину обещания не трогать грибной пирог. В этой критической ситуации непонятное заявление странноватого посетител совершенно сбило капитана с толку. Но так как Голубев молчал и по всей видимости добавить к своим словам ничего не собирался, бывший оперативник вопросительно посмотрел на его спутника.

— У Андрей Филиппыча дочка пропала, — поспешил с объяснениями Копайгора, и его круглое добродушное лицо с двойным подбородком приняло страдальческое выражение. — Жанна.

— Как давно? — коротко спросил Коновалов.

— Третий день, — ответил Копайгора.

— В милицию обращались? — поинтересовался капитан деловито, правда, сделал он это больше для проформы, так как прекрасно слышал слова старика, сказанные тем еще на лестнице.