Мужики что надо - [24]

Но Коновалов продолжал размышлять о Семене.

— А потом куда он подался? — не отставал он. — После того как Тишкова грохнули и банду их разогнали?

— Ну, — старик пожал плечами, — по мелочи они промышлять стали. Сеня, перед тем как с родителем вдрызг разругаться, дома жил, а потом Тишкова убили, смирный такой стал, тише воды, ниже травы ходил… Потом дружки разные появляться начали, в том числе и этот, брат Константина Тишкова. Ну, Олег, с которым Сеня в армии служил. Мало-помалу Семен вновь голову поднял, ну и на отца покрикивать стал, что, мол, вот…

— А вы многих его друзей знаете? — спросил Коновалов.

— Да знаю некоторых, Олега Тишкова, например…

— Это я и так уже понял, — прервал старика капитан. Он хлопнул Маркиза по плечу и скомандовал: — Давай налево.

Вместо того чтобы исполнить приказание, Маркиз резко ударил по тормозам, и «девятка» тут же замерла, стала как вкопанная. Только большой вес — без малого сто двадцать килограммов — спас капитана, который успел выставить руку и удержаться, — в противном случае Вася влетел бы головой в стекло: что такое ремень безопасности, Коновалов знать не желал.

Больше всех пострадал сидевший на заднем сиденье Копайгора, который ткнулся лбом в крепкое, как камень, плечо Омара.

— Ты что, долбанулся, что ли?! — завопил на Маркиза бывший оперативник, сообразив, что причиной столь резкого торможения послужило вовсе не какое-нибудь неожиданно появившеес препятствие, а исключительно придурь приятеля. — Охренел?!

— Мне надоело! — взорвался в свою очередь водитель.

— Ты чего орешь? — опешил Коновалов, не привыкший к подобным реакциям обычно сдержанного компаньона. — Крыша поехала? Черти, что ли, мерещатся? Зачем тормозил? Нет же никого на дороге. И не было!

— Мне надоело! — повторил Омар, еще сильнее раздражаясь. — Найми, блин, себе шофера!

Да, кстати, а где твоя тачка?

— У Бройдмана, — протянул капитан. — Ты же знаешь — я в яму попал, правый привод согнулся!

— Она там месяц стоит!

— Ну, это ты загнул… Всего-то недели три.

— Сегодня семнадцатое, так? — спросил Маркиз, хотя никто из пассажиров, сидевших в салоне его «девятки», счет времени не утратил.

— Ну.

— А в яму ты попал двадцатого августа, потому что нажрался!

Это было абсолютной правдой. Вася отмечал годовщину «падения тиранической власти большевиков». Правда, такая продемократическая позиция бывшего оперативника не мешала ему не менее бурно праздновать седьмое ноября и в некоторых случаях даже день рождения Вождя.

Хотя последнего Василий Андреевич и недолюбливал. А причина этой нелюбви заключалась в том, что дед первый и единственный раз в жизни наградил внука оплеухой за то, что тот первоклашкой написал: Ленин — жид, вместо Ленин — жив!

— Ну зачем ты так? — с укоризной спросил Коновалов друга. — У тебя сегодня день рождения, я думал — мы пропустим по стаканчику, хотел заехать в «Звездное»…

— Замечательно, — кивнул Маркиз. — Только я, как ты, наверное, заметил, веду машину, а за рулем не пью.

— Ну, я бы не стал утверждать этого с такой категоричностью…

— Хорошо, — с нажимом произнес Маркиз, подумав, что Коновалов, пожалуй, прав и он, Омар, во всяком случае со времени знакомства с Васей, приблизительно через день садится за руль «под мухой». — Допустим Но ты мог бы сказать мне об этом?

— Я тебе и сказал: налево поезжай, — улыбнулся Коновалов во всю ширину своей простодушной физиономии — На хрена ты тормозил?

— Ты можешь сказать конкретно: давай заедем в «Звездное», а не говорить: налево, направо, поезжай, притормози?., А потом, почему «Звездное»? Нам это не по дороге…

— Потому что там, как сказал Рачковский, ошибается Сеня Голубев и, возможно, Тишковмладший, — ответил капитан. Сказав это, он повернулся к старику и спросил: — Вы выпить не желаете?

Копайгора, который понял, что Коновалов приглашает его не ради выпивки и веселого времяпровождения, кивнул и проговорил:

— Не откажусь.

— А я вот откажусь, — огрызнулся Омар. Он рванул «девятку» с места с такой скоростью, что засвистели об асфальт протекторы. Через три минуты машина остановилась возле «Звездного», и притихшие пассажиры обрели наконец дар речи, который утратили, видя, с какой бешеной скоростью лавирует в потоке автомобилей их водитель. Несколько раз им казалось, что столкновение неминуемо, но… Омар верно оценивал себя: он отлично стрелял, здорово дрался и великолепно водил машину, управлять которой научился лишь в армии, в отличие от Коновалова, который впервые сел за руль отцовского «Москвича» еще в дошкольном возрасте.

— Приехали, — бросил Маркиз. — Вылезайте.

— А вы что же? — спросил Копайгора.

— Извините, Иван Макарович, — произнес Омар, которому ни в коем случае не хотелось обидеть старика. — У меня дела… в конторе.

— Ага! Значит, все-таки соскучился? — спросил капитан с издевкой.

— Не твое дело.

— Ладно, — махнул рукой Коновалов и распахнул дверцу машины. — Мы посидим здесь часок, посмотрим, что и как, а потом я приеду.

Дождись меня, пожалуйста.

— Хорошо, — кивнул Маркиз и, пожимая руку старику, произнес: — До встречи.

— А, черт! Твою мать! — рявкнул капитан, который, выходя из машины, зацепился козырьком своей неизменной бейсболки за крышу «девятки». Головной убор свалился с буйной головы и упал на асфальт. — Это не к добру, — мрачно произнес Коновалов, водружая непокорную бейсболку на прежнее место, и упрямо повторил — Когда она падает — это не к добру.