Мужеедка - [2]
От каждого из приятелей Кларисса старалась почерпнуть что-нибудь полезное. Не будучи отличницей в Школе Жизни, она умела лихо подводить итоги и выделять самое главное — как тот студент, что читает речь на выпускном.
«Список кандидатов» она составляла ежегодно, под Новый год, с тех пор как ей стукнуло восемнадцать (двадцать один). Все свободное время Клариссы было отдано подружкам, и лишь этот ритуал проводился в одиночестве: планы на будущее требовали полной сосредоточенности.
Она царапала на салфетке обгрызенной ручкой, взятой напрокат у официанта Ларри[1], тянула третий коктейль, а впереди было еще полно работы…
— Вы сценаристка? — раздался рядом голос. Мужской. (В Лос-Анджелесе пишущий на людях — всегда сценарист. Поэты и прозаики, подобно вампирам, не терпят дневного света.)
Перед Клариссой стоял великолепный экземпляр Сопляка. «Сопляками», а еще «Лео»[2] или «Безусыми» они с подружками именовали всех мужиков моложе двадцати пяти.
Кларисса, однако, смотрела не на его свежую смазливую физиономию, а на ботинки.
Далеко не «Прада». С «Гуччи» и рядом не лежали.
В уцененке брал, не иначе.
«Паскудство, — подумала Кларисса. — Съемная квартирка в картонной хибаре; мальчик на побегушках в задрипанной студии или, того хуже, начинающий агент…»
— Свободен. — Кларисса вновь принялась как одержимая корябать на салфетке.
— Прошу прощения? Вы ведь даже не знаете…
— Топай отсюда. Прямо. Сейчас. Ну же, валяй… — прошипела она.
Бедный мальчик был потрясен до глубины души. Попытался нахмурить брови, но с непривычки не вышло, и он просто скуксился.
Однако отступать все равно не желал. И напрасно.
— Слушай-ка, из этой тарелки я уже ела, comprenez-vous? Сыта по горло, — оборвала его Кларисса, едва он открыл рот.
— Стерва. — Произнесено вполголоса. Малыш явно испугался.
Кларисса фыркнула по-рысьи, сверкнув ровнехонькими — хвала дантисту — зубами.
И вернулась к списку. В этом году она придавала ему особое значение.
Думай, принцесса. Кларисса глянула на часы. У нее тьма подружек, но доверить тайну списка нельзя никому. Конечно, она их всех обожает, но такими вещами делиться все равно не стоит. Позже она обязательно встретится с девчонками в «Особняке плейбоя» (Силиконовая Долина, Станция Большие Сиськи, Убежище Вольных и Оттраханных). Вот уж где ждет веселье: отвратная еда, полузабытые звезды комедийных сериалов, сырой, провонявший спермой подвал, пронзительный смех, наличные рекой и, конечно, толпы роскошных женщин, чья красота так бьет по глазам, что обрадуешься любому уродству.
Но всему свое время. Сперва нужно закончить работу.
5…
5. Их должно быть больше четырех.
— Неужто в округе никого не осталось, с кем я еще не переспала?
Гибкий, как резинка, официант Ларри вновь возник у ее стола.
— Si, oui, именно так — ответ «да» на любом языке. — И поставил перед ней очередной коктейль с шампанским. Не дожидаясь повторения заказа.
— Тебе лучше знать, мамочка, — согласилась она и подумала: «Мужики все до одного должны быть геями-официантами».
— Официант Ларри знает все на свете, мисс Много-Не-Бывает. Ты ведь ходишь сюда с тех самых пор, как доросла до законного права на выпивку.
Кларисса записала еще одно имя.
5. Джон Ф. Кеннеди-младший. Богат, из хорошей семьи, женат (неудачно?). Покойник. Уровень сложности: 8.
— Поправка, ваша честь. Ходила и до того. — Клариссе нравился официант Ларри. Голубой, толковый, циничный, лысый. Прелесть что за сочетание. Того и гляди слюной захлебнешься.
— Если ты, конфетка, в самом скором времени не поставишь на якорь какой-нибудь из наших лайнеров, я налеплю тебе на лоб табличку «Опасно для жизни!» и объявлю по стране тревогу номер один.
— Очень мне нужен первый встречный денежный кретин, — парировала Кларисса. — Спортивный интерес пропадает. И вообще… — добавила она чуть слышно, — может, мне тоже хочется влюбиться.
Свадьбы, младенцы, детишки, молодые мамаши на джипах, молодые папаши с закатанными рукавами, пожилые папаши в креслах-каталках… Кларисса угодила в оцепление. Мир вокруг повзрослел, и она была полна решимости не отстать от поезда на станции «Помнишь, Какой Она Была Куколкой?».
Кларисса затрясла головой, как промокшая собака. Не закончить ли на сегодня с выпивкой?
— Угу… И что мы тут имеем? — Бросив взгляд на список, официант Ларри объявил вердикт: — Все распродано. Это тебе не девяностые.
Кларисса перечитала имена. Прав? Не прав? Говорят, геи-официанты никогда не ошибаются.
— Скажи честно, радость моя, ты хочешь через десять лет таскаться сюда — с липовыми губами, литром лака на черепушке — и строить глазки старперу с подагрой, надеясь, что он расщедрится на выпивку?
Кларисса уставилась на Ларри.
— Еще чего. Рекламная девица на пенсии — это не для Клариссы.
Оба перевели взгляд на другой конец бара. Две вытравленные блондинки лет за сорок, с губами, готовыми треснуть от бесчисленных инъекций, и совершенно одинаковыми носами, по моде восьмидесятых смахивающими на горнолыжный склон, заученно хихикали над остротами своего пожилого спутника, у которого на руках темнели старческие пятна, а объемистое брюхо нависало над резиновым поясом.
Кларисса отметила, что у одной из дамочек поехал чулок. И стоптанные туфли также не пропустила.
Всю свою жизнь прекрасная Маддалена разрывалась между первым мужем — преданным Антонио — и отчаянным сорвиголовой Спартаком, который любил ее, но не способен хранить верность. Символ их любви, жемчужная брошь, служит Маддалене талисманом. Все потеряв, она стремится во что бы то ни стало вернуть свой талисман — чтобы передать внуку. Именно ему предстоит возродить былое могущество семьи и завоевать любовь своей прекрасной дамы.
Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.
Трогательная и романтичная история трех женщин из трех поколений большой и шумной ирландской семьи.Иззи, покорившая Нью-Йорк, еще в ранней юности поклялась, что никогда не полюбит женатого мужчину, и все же нарушила свой зарок…Аннелизе всю себя отдала семье — и однажды поняла, что любимый муж изменил ей с лучшей подругой…Мудрая Лили долгие годы хранит тайну загадочной любовной истории своей юности…Три женщины.Три истории любви, утрат и обретений…
Софи Кинселла продолжает писать свою уже ставшую знаменитой сагу о женщинах и магазинах. Комедии о неисправимой шопоголичке Ребекке стали мировым бестселлером, полюбились они и в пашей стране.Ребекка никогда не скрывала, что больше всего на свете она обожает покупать, покупать и снова покупать. А когда путешествуешь по свету, покупать особенно приятно — все такое разное, необыкновенное, руки сами тянутся ко всяким симпатичным безделицам. Разве можно это осуждать? Разумеется, нет, особенно если шопинг совмещен со свадебным путешествием.
Ребекка Блумвуд всегда была неравнодушна к магазинам, но теперь у ее страсти есть оправдание — она наконец-то обрела работу своей мечты. Ребекка теперь может покупать сколько угодно и что угодно — правда, не для себя, а для своих клиентов, богатых дамочек, у которых денег хватает, а вот со вкусом не очень. И все у Ребекки хорошо — и работа интересная, и с любимым она душа в душу живет, и даже злыдни-кредиторы больше ее не преследуют. Но беда явилась с неожиданной стороны: на Ребекку сваливается напасть в виде предложения руки и сердца.
Нью-Йорк, Нью-Йорк... Небоскребы, знаменитые музеи, огни Бродвея и... магазины, магазины, магазины. Настоящий рай для шопоголика. Так не просто бродить по Манхэттену, где на каждом углу модные бутики и огромные универмаги, а за каждой невзрачной дверью может скрываться распродажа.Ребекка Блумвуд, героиня «Тайного мира шопоголика», снова не смогла устоять перед искушением магазинами. Отправившись покорять Нью-Йорк, она прямиком угодила в сети коварных ловцов беззащитных душ шопоголиков. Да и как тут устоять: с чистым сердцем направляешься в знаменитый музей Гуггенхайма, а по пути мелькают вывеска за вывеской, в какую-нибудь дверь свернешь из обычного любопытства, а за ней..
Все женщины делают это — ходят по магазинам и покупают, покупают, покупают… Некоторые, особо сильные духом дамы, могут вовремя схватить себя за шкирку и вытащить из торговой точки. Но есть и другие — те, что способны провести в магазинах всю свою жизнь (и надо заметить, очень счастливую жизнь). Подобные особы являются законченными шопоголиками.Ребекка — как раз из их числа. В магазины она отправляется, как иные на охоту — глаза сверкают азартом, руки дрожат от нетерпения, ноги сами несут в направлении добычи.