Мужчины в ее жизни - [22]

- Майкл, я не думала, что …. - голос девушки дрогнул, и она почувствовала себя законченной стервой, глядя на мученическое лицо своего друга.

- Ты, вообще, редко думаешь о ком-то, кроме себя. - грубо оборвал ее Майкл. - Я не собираюсь и дальше участвовать в твоих играх. Я живой человек.

- Вы не прекращали отношений? - встрял Даниэль, не правильно поняв суть их разговора.

- Да не было никаких отношений, Дин. С тех пор, как почти пять лет назад я ушел из нашего дома в Майами, оставив вас выяснять, кто ей больше нужен. Джил сделала свой выбор, и никогда в нем не сомневалась. Но мне забыла об этом сообщить. Я был для нее вроде жилетки, запасного аэродрома. Черт, и меня бы устроила роль утешителя, когда три месяца назад Джил заявилась ко мне в слезах с абсурдной идеей заставить тебя думать, что между нами что-то есть. Она говорила, что только так ты отпустишь ее. А я, окрыленный надеждами, шел у нее на поводу. Я предавал и тебя и себя, надеясь, что однажды фиктивный роман станет настоящим. Но все зашло слишком далеко. Я не хочу больше играть в эти игры. Нет сил.

- Майкл, ты все усложняешь. - попыталась оправдаться Джиллиан. Она не смотрела в сторону потрясенного до глубины души Даниэля, не сводящего с нее испытывающего взгляда. - Мы же все обсудили.

- Ни черта подобного. Ты говорила, что возможно со временем, когда раны затянуться, у нас сможет что-то сложиться. Но завтра на пресс конференции ты собираешься поставить жирную точку, даже не удосужившись поговорить со мной. Тебе просто плевать на меня, на мои чувства. Ты хотела наказать Даниэля, ты это сделала, а теперь….

- Теперь мы с ним друзья. - спокойно закончила Джил гневную тираду Майкла. - И с тобой мы друзья. И все твои обвинения голословны. Сейчас не время и не место выяснять отношения. Ты забыл, почему мы приехали в Манхеттен, Майк?

- Я помню. - кивнул он, но глаза его все еще горели гневом. - И я не хочу больше ничего выяснять. Мне все понятно без слов. Но понятно ли тебе, Джил?

Губы девушки дрогнули, и она выдержала пронизывающий взгляд Майкла.

- Понятно, Майкл. - кивнула она.

- Сдается мне, что я один ничего не понимаю. - пробормотал Даниэль, заметив, как дернулась щека брата, когда он услышал ответ Джил, словно узрел в нем некий потаенный смысл, известный ему одному.

- Все просто, Дин. Джиллиан провела меня через ад, чтобы вернуться к самому началу. - безжизненно отозвался Майкл Фонтейн, опуская глаза в пол. - Тебе нужно позвонить Маргарите. А я пойду выпью в своей комнате. - сказал он брату, резко покидая гостиную.

- А пойду освежусь и отдохну. Позовешь нас, когда Марго и Клив приедут. Клив все еще твой адвокат? - быстро проговорила Джил, надеясь избежать еще одного длинного обличительного разговора, но теперь уже с Даниэлем. И его скептическая мрачная улыбка и тяжелый взгляд сказали ей, что он разгадал ее мотивы.

- Да. - коротко кивнул Дин, разглядывая ее с напряжением и не скрываемым негодованием. - Тебе придется все объяснить, Джил. - сказал он, проведя кончиками пальцев по лакированной поверхности стола. От этого знакомого жеста все ее существо затрепетало. Мучительные эротические картины из прошлого без спроса ворвались в ее мысли. Длинные умелые пальцы, скользящие по ее коже, сильные, чувственные, не скромные….

- Да. Но сейчас у меня нет сил. Прости.

- Я понимаю. Иди и отдохни хорошенько.

Джил благодарно улыбнулась и направилась к выходу.

- Эй, подруга. - окликнул он ее не без иронии, выделив слово подруга. Джил обернулась. На долю секунды глаза их встретились.

- Ты никогда не спала с ним? Я имею в виду, после меня. - спросил Даниэль.

- Нет. - ответила девушка, и вышла, закрыв за собой дверь.

Маргарита Слейтон, секретарь и личный помощник Даниэля Фонтейна, Клив Денвер, его консультант в юридический вопросах, адвокат и поверенный прибыли по меньшей мере через час. Джиллиан была рада передышке. Она успела принять душ, нанести свежий макияж и переодеться в темно-синюю шелковую блузу со спадающими плечами и узкие черные брюки, схваченные широким поясам со стразами. Все предметы одежды девушка добыла в одном из шкафов, с удивлением отметив, что Даниэль не потрудился собрать ее вещи в какой-нибудь мешок, да и в самой спальне все осталась так, как было перед неожиданным бегством Джил. Едва переступив порог спальни, девушка испытала целую гамму чувств от сожаления до ностальгии. Казалось непостижимым, что она снова оказалась здесь. Ничего не изменилось, и в тоже время ничего не осталось прежним. Надеялся ли Даниэль, что она вернется? Поэтому ничего не тронул в спальне своей жены? Или просто был слишком занят делами и пьянками? Не смотря на прожитые вместе годы, Джил Фонтейн едва ли могла даже предполагать, что в данный момент твориться в голове бывшего мужа. Зол он или расстроен? Или примирился и забыл о ней? Или Дину просто плевать, и он устал от ситуации, так же как и его брат? Расчесывая волосы, Джиллиан пыталась восстановить в памяти этот день и проанализировать поведение Даниэля. Чуть помятый, со следами бессонной пьяной ночи, раздраженный и усталый, он явно был не рад видеть ее сегодня. Но потом как будто отрешился, смирился с присутствием Джил, и даже согласился на предложение дружбы. Но не изменит ли он решение, узнав о ее маленькой лжи. Поймет ли, что за мотивы двигали бывшей женой? Ответа на свой вопрос Джил не узнает, пока они снова не поговорят. Но что ей сказать Даниэлю? Как объяснить фиктивный роман с Майклом, и то, зачем она выдумала несуществующие отношения? Они оба знают, что иначе Дин не отпустил бы ее, догнал и силой вернул бы домой. И еще они знают, что Майкл был прав, и Джил своим обманом хотела наказать Даниэля, причинить ему ту же боль, которую пришлось испытать ей, когда она застала мужа с любовницей. Но здесь напрашивается новый вопрос, и Даниэль непременно задаст его ей. Зачем наказывать того, к кому равнодушна, от кого мечтаешь уйти и освободиться? Женская месть, уязвленное самолюбие? Да, так и скажет Джил, если вопрос будет задан. И они снова окажутся в тупике. И беда в том, что и сама Джиллиан не знала точного ответа. Все, что ей стало известно о прошлом Даниэля, о трагедии в его семье потрясло девушку, изменив и прояснив многое. Теперь она не была уверена в правильности своего поступка. И ей было очень горько, что все открылось слишком поздно. И обидно, что Даниэль не доверял ей настолько, чтобы рассказать о давней боли, и пережитых страданиях. И даже сейчас он ни за что не признается Джил, как сильно повлияли события прошлого на его судьбу, поведение и отношение к людям и женщинам в частности. А ведь все могло сложиться иначе, откройся он ей чуточку больше. Странно, но именно сейчас Джиллиан поняла, как на самом деле у них с Дином много общего. Ее детство не было светлым и радостным, и дело не постоянном недостатке денег, пьянстве отца и равнодушии матери. Детей нужно любить, и они всегда чувствуют отношение родителей, нуждаются во внимании и ласке. Ни няньки, ни подарки, ни дорогие школы не смогут заменить ребенку мать и отца. Родители Даниэля и Майкла откупались от сыновей деньгами, у мальчиков было все, кроме того, единственного, что и необходимо детям. В богатых семьях так часто происходит: отец занят бизнесом, мать пропадает в бутиках и салонах красоты, и тот и другая, заводят интрижки на стороне, выясняют отношения, или просто живут, как соседи, не замечая, как сильно страдают от их невнимательности дети. И самое страшное, что модель поведения родителей часто проецируется детьми на подсознательном уровне. Недолюбленные, но финансово неограниченные они вырастают равнодушными, эмоционально глухими, пресыщенными деньгами, порочными и безразличными к людям, не умеющими любить и быть любимыми. Но то, что случилось с Даниэлем в детстве, приумножило все то плохое, что взрастили в нем родители, и больше того, нанесло непоправимую психологическую травму. И что бы стать полноценным членом общества, Даниэлю нужно не только признать и осознать случившееся, но и уметь жить с этим, не прячась и не притворяясь, что ничего не произошло. Здесь мало одной любви и терпения, необходима работа специалиста, но он вряд ли когда-нибудь согласится пойти к психотерапевту. Уверенный в собственной правоте и неуязвимости, упрямый и самонадеянный Даниэль никогда не признается в том, что нуждается в помощи, и никому не расскажет, что и такому жесткому властному непробиваемому дельцу бывает больно.