Мужчины созданы, чтобы их… - [34]

И вот я лежу, распеваюсь, изящно трясу восьмидесятикилограммовой ляжкой, в общем, делаю все, что советовали, но мои дети почему-то требуют еды, воды и внимания, ляжка быстро устает, а соседи бьют по батареям, аккомпанируя моему звучному голосу. И я понимаю, что эти все советы не хотят работать, дальше начинаю подозревать, что я неудачница. А через пару дней уверяюсь в этом окончательно, когда разъяренный сосед врывается в мою квартиру с требованиями «кастрировать этого несносного кота» (у меня нет котов), дети попадают в больницу с отравлением (у меня нет денег на отдельную палату), и я перемещаюсь в пространстве на одной ноге (потому что вывернула тазобедренный сустав в попытке совершить очередное танцевальное па).

Я это к чему? К тому, что не надо питать себя иллюзиями, подогретыми теми, кто находился в совсем иных жизненных и материальных стартовых условиях. Если бы можно было прямо здесь и сейчас последовать совету делать все, что хочется, то большая часть людей, как показывает статистический опрос, бросилась бы петь, рисовать и танцевать, и кто бы тогда, скажите мне, спрашивал на кассе, нужен ли пакет, кто бы подметал наши улицы, кто бы трудился на заводе по производству вашего айфона? Да никто, верно? А это значит, что совет красив, но оторван от жизни и потому непрактичен с точки зрения основной людской массы. (Только не надо называть ее серой, прошу. Это сбивает с толку тебя самого, ты пытаешься не быть как все и в итоге попадаешь в толпу, где каждый думает, что он особенный, – толпу индивидуальностей.)

Я же хочу предложить очень простой и действенный способ поиска своего предназначения. Конечно, он тоже подойдет не каждому. Например, неисправимому романтику, отчаянному фантазеру или жуткому лентяю он точно придется не по душе. Уж слишком он прост и незагадочен. Чистая логика и ничего больше.

Итак. Давай порассуждаем о том, что такое предназначение? Как мы его себе представляем? Пожалуй, если объединить все известные нам значения этого слова, то можно охарактеризовать его следующим образом: некое ответственное задание свыше, которое мы должны исполнить в этом мире. То есть определенная миссия, некий дар, который мы должны в себе понять, потом раскрыть и далее реализовать в обществе и внедрить в человеческие умы или души.

Несомненно, так оно и есть, и когда мы бываем свидетелями этого зрелища, то проникаемся чем-то особенным изнутри, великим. После такого явления хочется становиться лучше, выше и, что естественно, нам может захотеться стать такими же гениальными, каким мы считаем человека, нашедшего себя в этом мире и заслуженно находящегося на своем месте. Но. Не все из нас выросли свободными. То есть я хочу сказать, что все мы рождаемся свободными, однако различные обстоятельства, в которые входят и нравы страны, и принципы семьи, и стереотипное мышление воспитывающих нас людей, влияют на нашу личность. И чаще они забирают эту свободу быть собой, чем поддерживают стремление самовыразиться естественным и желанным для нас путем.

Каждого подавляют по-своему. Кого-то берет в оборот строгая религия, максимально ограничивающая умение мыслить независимо, наделяющая чувством неполноценности (неполноценности человека как вида в принципе) и страхом перед заявленным невидимым авторитетом. Кому-то обрезают крылья принципы семьи, базирующиеся, например, на передаче крупного бизнеса из поколения в поколение без учета способностей и желаний всех нынешних и последующих поколений. А кого-то (что происходит чаще всего) разъединяют с пониманием, кто есть я, собственные родители или опекуны, желая ну, естественно, этого пресловутого «самого лучшего» и не особо вникая в характер и индивидуальность того, кто появился в семье, тонкими манипуляциями или грубыми приказами ломая психику, разрушая или формируя ложную личность, давая непрошеные советы и навязывая собственные мечты.

Так мы, вырастая, отдаляемся от самих себя настоящих порой настолько далеко, что может не хватить и целой жизни, чтобы обрести себя снова. К этому, безусловно, необходимо стремиться, даже осознавая, что не все о себе останется понятным даже на смертном одре. Но ведь потребность почувствовать себя таким же гением и мучительно ноющее в раненой душе желание дать людям что-то столь же прекрасное, как дает тот, кто нашел себя, возникает не раз и не два, здесь и сейчас – и когда тебе восемнадцать, и когда тебе восемьдесят. А ты так и не знаешь, кто ты такой.

Значит, мы можем выбрать путь логики, чтобы как минимум помочь себе творить что-то прекрасное и вдохновлять на это прекрасное других. Давай подумаем, что мы любим делать больше всего? Я не говорю сейчас о ленивом времяпровождении вроде пролистывания вечерней ленты новостей или просмотра видео очередного интересного дня, прожитого не тобой и выложенного на просторы интернета, чтобы зарабатывать на краже времени твоей жизни, потраченной на наблюдение за жизнью чужой. Жизнью, которую теперь заработавшие на тебе смогут проживать еще интереснее. Не говорю я и об удовольствии потупить в компьютерную игру и лечь спать. Нет.