Мужчины как дети - [54]

Сейчас Марина сидела в углублении гардероба и плакала. Только бог знает, каких трудов ей стоило сдержаться и не зарыдать по дороге. Все те два часа, что перлась она от этой проклятой Новой Риги, где ничего, буквально ничего не рассчитано для простого, нормального человека. На остановке, где она глотала слезы почти сорок минут, а Ника, стерва, даже не предложила подвезти – она, видите ли, выпила. В метро, на переходах Марина держалась, а теперь вот расклеилась. Ревела, сидя под рубашками, утыкаясь носом в костюм, будь он неладен. Ведь получается, Марина уже несколько лет живет с этим вот костюмом. И пересматривает те фильмы, которые когда-то они смотрели вместе с Сашей, и слушает музыку, которую он любит, к которой он ее приучил. Она была ему хорошей женой, что же случилось, почему он, несмотря на все ее старания, надежды, на ее терпение и понимание, все же не пришел, не вернулся, не понял, что лучше Марины для него никого нет. И что такого в этой его новой девушке, раз он решил с ней жить, если только это действительно правда, а не выдумка одуревающей от скуки степановской вдовы.

– А то ты не знала, что у него есть другие бабы! – вдруг сказала она самой себе. – Подумаешь, девушка. Такое случается у всех, и даже не всегда этому предшествует процедура развода. Мужчине нужен секс – это известно всем, он нужен для здоровья, для того, чтобы не было простатита. В его возрасте это уже важно!

Подожди его во всем обвинять! – подбодрила она саму себя. – Ты не должна так думать о нем, надо просто позвонить и спросить. Позвонить и спросить. Уверена, все разъяснится. Какая там докторша, он любит только тебя. Это несерьезно. Ты просто должна все узнать. Обязана все узнать, а не сидеть тут и лить слезы под его костюмом.

Но звонить не хотелось. Трубки, что домашняя, что мобильная, стали какими-то неимоверно тяжелыми, они терялись на глазах, прятались за книгами, скрывались в щелях – звонить Саше сейчас? В таком состоянии? Не лучше ли подождать с этим? Может быть, на следующей неделе? Или когда надо будет мыть окна, когда станет тепло. Он всегда приезжает, чтобы ей помочь. Он приедет, она посмотрит ему в глаза и все поймет сама, без всяких слов. Зачем спешить?

Марина убаюкивала себя, не без помощи бутылки «Шардоне», хотя было бы правильно назвать это пакетом «Шардоне» – из экономии Марина покупала вино в двухлитровых картонных коробках. Сегодня коробки было даже недостаточно, чтобы усыпить ее ревность, заглушить боль. Но ей уже почти удалось, она практически уже засыпала, положив голову на Сашину рубашку – нет, не для того, чтобы вдохнуть его запах. Какой, на фиг, запах, если Марина все давно перестирала, накрахмалила и выгладила? Но даже и без запаха эта рубашка была его, она висела здесь с тех времен, когда он возвращался каждый вечер и открывал дверь своим ключом, говорил: «Я дома».

Марине стало почти хорошо. Она закрыла глаза и подумала, что могла бы оправдывать его бесконечно, пока он бродит где-то и живет своей жизнью. Главное, что он есть. И тут прозвенел звонок. Марина дернулась, не сразу поняв, откуда он раздается – противный, старый звон дисковых аппаратов. Звонил мобильник. Марина с трудом вылезла из шкафа, утерла слезы и пошла на звон, она думала, что это Ника все-таки решила поинтересоваться, как подруга до дому добралась по такой пурге – все ли в порядке. Но это была не Ника. Это была Лида. Ее номер определился и заставил Марину замереть в испуге. Лидия Светлова сейчас – это было почти опасно, ведь она-то уж точно знает все из первых уст – она, кажется, тоже живет вместе с этой… Не к ночи будет помянута, докторшей. Марина понадеялась, что Светлова повесит трубку, но она знала, что, если Лидке что-то надо, она будет трезвонить всю ночь, а добьется ответа. Лучше уж ответить, тем более что это, может, и есть судьба.

– Лида? Привет, – устало пробормотала Марина. Тон – безнадежный.

– Все сохнешь? – неожиданно весело спросила Лидка.

– В смысле?

– По Сашке? – уточнила она. Они не разговаривали больше полугода, наверное, но ее голос совсем не изменился. Ни интонация, ни тембр. Ни матерные междометия.

– По Сашке не сохну, – буркнула Марина.

– Это правильно. Слушай, тогда ты молодец. Давно пора выкинуть этого дундука из головы, он тебе не пара.

– Раньше ты говорила другое, – зацепило Марину. – Что ты вообще-то звонишь? Как Павел?

– Павел научился шевелить пальцами и мычать, – еще веселее проговорила Лида. – Если так пойдет, к маю сможет самостоятельно, без посторонней помощи показать всем Fuck. Мы над этим работаем.

– Лида! – фыркнула, не удержав улыбку, Марина. И действительно, отчего же у Лиды такой СОВСЕМ уж радостный голос, ведь, судя по тому, что рассказывала Ника, она должна бы невыразимо страдать от горя. Хотя… о чем это она, Лида и глагол «страдать» вместе не употребляются.

– А что, тоже прогресс – показать Fuck.

– Да уж. Рада, что ты держишься. Дом-то продали? – спросила Марина, хотя от Ники уже знала, что нет, пока не продали. Но зачем Лиде знать, что она общается с Никой.

– Держится подросток за член, – отрезала Лида. – А я живу. Дом под авансом, спасибо, что спросила. Можешь уже доложить Степановой, а то она, сто пудов, нервничает, когда же мы из ее рая уберемся. Уже, мол, скажи, убрались. Слушай, я хотела тебя предупредить – мы будем в Сашкину квартиру с Машкой прописываться. Так что тебе будут приходить квитанции теперь подороже – ты уж не сочти за труд, позвони, я тебе денежку переведу, ок? Там ненамного должно бы выйти дороже, но, может, для тебя это будет критично.