Мужчина с понедельника по пятницу - [2]
Совсем недавно я с трудом представляла, что можно жить где-то еще… но в последнее время ситуация изменилась. Теперь Лондон утратил свой блеск. Возможно, потому, что теперь я была одинока, а большинство моих замужних подруг переехали в другие места. Не далее как сегодня утром я получила очередную открытку с оповещением о смене адреса от моей старинной школьной подруги. На черно-белом картоне была изображена семья, члены которой махали на прощание из воздушного шара, поднимавшегося в воздух. Над ними красовалась надпись: «ДИГБИ СОРВАЛИСЬ С МЕСТА!»
Я проехала мимо дома с соломенной крышей, входная дверь которого была открыта, впуская солнце. Разве в Лондоне подобное могло быть возможным? И уж точно не в Хаммерсмите с его зигзагообразными тротуарами, где избежать столкновения друг с другом могли только самые изворотливые.
В Лондоне единственным, что я слышала ночами, были пьяные голоса под окнами моей спальни. Проснувшись утром, мне ничего не стоило обнаружить на дороге осколки стекла. На прошлой неделе разбили мою машину. Правда, я сама виновата, надо же быть такой идиоткой, чтобы оставить спортивную форму на заднем сиденье. Кроме того, эти ублюдки забрали все мои компакт-диски, оставив лишь «Лучшее от Girls Aloud»[6].
Я припарковалась на площади сонного поселка около парка, рядом с которым находилось агентство недвижимости «Охотники». Пока я отстегивала Раскина от ремня безопасности, под пассажирским сиденьем нашлась интересная коллекция забытых вещей: сплющенная записная книжка, пустая пластиковая бутылка из-под воды, куча скомканных штрафных талонов на парковку и… черт возьми, что это? Какая-то засохшая кожура от мандарина. Позже обязательно нужно сделать в машине генеральную уборку.
Внимательно изучив знак на парковке, я с восторгом обнаружила, что она бесплатная. В Лондоне я едва ли могла произнести свое имя, чтобы мне не предъявили обвинение в нарушении правил парковки или в превышении оплаченного времени. Так у меня появилась еще одна веская причина, чтобы переехать.
Я открыла дверь агентства и прошла на середину комнаты. Раскин тянул поводок в сторону человека, сидящего за столом.
– Джилли? – Он встал, чтобы поздороваться со мной и пожать руку. – Джилли через букву G? – добавил он ухмыльнувшись.
Я улыбнулась в ответ, поражаясь его памяти. Папа всегда говорил, что я не такая, как все, потому что мое имя пишется через букву G, а не через J, как у остальных. Думаю, последний раз мы виделись с Ричардом во время посиделок на кухне моего отца. Должно быть, мне было тогда около десяти, а ему примерно восемнадцать. Тогда он носил длинные темные волосы и производил впечатление яркого и уверенного в себе юноши. Помню, еще подумала, что у него очень модные ковбойские сапоги. Ричард пришел к нам на чай вместе со своим отцом.
Сейчас я смотрела на него, предполагая, сколько же ему уже лет. Может, чуть за сорок? Раньше мне казалось, что он намного выше, хотя, когда мы растем, нам все представляется несколько больше, чем есть на самом деле. Ричард был мужчиной плотного телосложения с сокрушительным рукопожатием и… о боже… ужасной манерой одеваться! Почему он напялил эту ярко-желтую тропическую рубаху в ужасных ананасах? Должно быть, у него кризис среднего возраста.
– Рад снова тебя видеть, – сказал Ричард, – это было так давно. Как твой отец? – Ричард – крестник моего папы, и именно отец предложил с ним встретиться, если я, конечно же, действительно заинтересована в переезде за город. Папа Ричарда Майкл и мой отец познакомились во времена военной службы и с тех пор поддерживали связь. Я помню, что Майкл и мой отец вспоминали, как вставали ни свет ни заря и полировали до блеска мыски сапог, пока те не начинали сиять как солнце. И как на них постоянно кричал сержант. Я наслаждалась, слушая их рассказы.
– Присаживайся, пожалуйста, – предложил Ричард, изучая мою джинсовую мини-юбку, темные очки и розовые биркенштоки[7]. Я сняла очки. Позади его стола на стене в рамке висела большая черно-белая фотография с видом Дорсета с высоты птичьего полета.
– Прикольная собачка, – заметил он.
– Спасибо. – Я светилась от гордости. Раскину около пяти лет. Он терьеристой внешности, с хвостом, напоминающим пальму, толстыми крепкими ножками и крупной головой, чересчур большой для его тела. В свое время я взяла его из приюта. Дети смеялись, когда видели Раскина на улице, но всегда хотели его погладить. На мой взгляд, он самый верный мужчина в моей жизни, и я не хочу слышать ничего гадкого в его адрес.
После краткого обмена новостями о наших отцах Ричард сосредоточился на деле.
– Итак, ты хочешь купить дом в этом направлении?
– Все верно. Я жажду приключений, – смело сказала я. «Нет никаких причин, почему я не могу сорваться с места так же, как семейство Дигби», – подумала я.
– Никак не припомню… у тебя есть кто-то из родственников в этих краях?
– Да-да. Моя тетя Перл раньше жила здесь… – Я прищурила глаза, пытаясь вспомнить, где именно. – Толпаддл. Точно. Толпаддл. В детстве нас c моим братом-близнецом Ником отправляли к тете Перл на летние каникулы.
