Мужчина напрокат - [18]

– Вы не должны… – прохрипела Найна, но его рука продолжала легко поглаживать ее тело.

– Не должен? Прекратить?

Нет-нет. Только бы не прекращал. Но ведь нельзя: тут общий коридор. А если закрыть дверь, тем более нельзя позволять ему заниматься этим. Ясно ведь, чем все это кончится.

Почему? Ну почему именно этот мужчина должен был пробудить в ней все те чувства, которые до сих пор она испытывала лишь смутно, как во сне? Этот мужчина, позволивший ей купить его?..

– Да, – стонала она, – да, прекратите же, наконец!

С поразительной четкостью движений он убрал руку, взял ее за плечи и повернул кругом.

– Хорошо, – сказал он так, будто ему это безразлично. – Даю тебе фору. Ступай прямо в ресторан, присмотри себе столик, и, если тебе повезет, когда я приду, ты будешь сидеть в безопасности вон с теми австралийцами, которые сейчас поднимаются к нам.

Найна тоже заметила двоих высоких молодых мужчин с матерью. Они говорили все одновременно, казались общительными и жизнерадостными, но ей совсем не хотелось сидеть за одним столом с ними. Ей хотелось вернуться в свое маленькое купе и поплакать. Только, конечно, не из-за Фэнтона Хардвика.

– Я не хочу есть, – упрямо заявила она, но это было ложью.

– Отлично. Немного разгрузить желудок, скорее всего, будет полезно. Давай, пошла.

Он гнал ее. Вот так. Но когда она, выпятив подбородок, направилась, как думала, торжественным шагом к своему купе, ей почудилось, что ее легко шлепнули по ягодицам. Она с возмущением повернулась кругом, чтобы отчитать нахала, но Фэн успел исчезнуть в купе.

Наверное, ей это померещилось.

Вернувшись к себе, она тяжело опустилась в кресло и спрятала лицо в ладонях.

Курам на смех! Не знаешь, отчаиваться или смеяться. Она ровно два дня как знакома с Фэном. Она не влюблена в него, не желает влюбляться. Когда он исчезнет с ее пути, эти тревожные сомнения пройдут. Иными словами, сейчас достаточно оставаться в купе до тех пор, как поезд подъедет к Чикаго. Тогда Фэн пересядет, как собирался, на поезд в Нью-Йорк, и таким образом кончится это недоразумение. Не более чем недоразумение.

Но через полчаса, когда у Найны стало урчать в желудке, ее осенило, что Фэн не пустяк в ее жизни. И голод – это тоже не мелочь: она была чудовищно голодной. Но если пойти в ресторан сейчас, она наверняка застанет там Фэна, с высокомерным видом уписывающего сэндвичи. А она не хотела больше видеть Фэна. Никогда. И не желала обнаружить перед ним то, о чем, она подозревала, он уже догадался: что ей не больше, чем ему, хотелось оставаться без обеда и что только мысль о том, что придется есть вместе с ним, заставила ее отказаться от еды.

В конце концов она решила, что собственное достоинство и душевный покой важнее обеда.

Когда поезд остановился в Милуоки, она спустила штору и заставила себя заснуть. А через час или два «Эмпайр-Билдер» подкатил к вокзалу в Чикаго – с опозданием, вызванным снегопадом.

– Я так и знала, – ворчала Найна, заметив человека в униформе с высокой кепкой, стоявшего рядом с лимузином. – Неужели папа никогда не прекратит это?

Она, конечно, понимала, что отец никогда не прекратит, и каждый год они разыгрывали одну и ту же комедию: она говорила Джозефу, что намерена ехать, как все, на такси, а он не обращал внимания и присылал лимузин. Он всегда вначале долго отказывался нанимать шофера, потому что хотел непременно сам сидеть за рулем, но почему-то ни разу не нашел времени на то, чтобы поехать встречать свою дочь.

Игнорируя любопытные взгляды попутчиков и бормоча себе под нос, она подошла к шоферу лимузина и поставила у его ног оба свои чемоданчика.

– Я Найна Петрофф, – сказала она. – Мой отец все-таки прислал вас. Как всегда.

Шофер молча заморгал глазами и приподнял кепи, а Найна села в машину, не дожидаясь, чтобы он помог ей. Удобно устроившись на мягком кожаном сиденье лимузина, она с облегчением вздохнула. На мгновение она прониклась благодарностью к Джозефу за его вмешательство. Так было гораздо проще, чем идти ловить такси. Найна закрыла глаза и откинула назад голову, и ее тут же охватило чувство пустоты. Если бы это было вызвано предстоящим ежегодным сражением с отцом, она стерпела бы. Но она знала, что дело не в отце.

– Ненавижу тебя, Фэн Хардвик, – простонала она.

В эту самую минуту рядом с ней распахнулась дверца и впустила поток зимнего воздуха.

– В самом деле? – произнес знакомый баритон. – А у меня сложилось совсем другое впечатление.

Найна вытаращила глаза. Фэн, снова став образцовым членом правления в сером костюме, лез с портфелем в руке, чтобы сесть рядом с ней.

– Убирайтесь, – сказала она, скользнув в конец сиденья. – Сию минуту.

– И не подумаю. – Фэн осторожно опустил портфель на сиденье.

– Шофер, – позвала Найна сидевшего впереди мужчину, который занимался тем, что разогревал мотор. – Пожалуйста, задержитесь на минутку. Этот джентльмен собирается выйти.

– Я не собираюсь выходить, – ответил Фэн, скрестив руки и закинув ногу на ногу. Найне стало ясно, что он не сдвинется с места. – Шофер, поехали. Дом Петроффа, пожалуйста.

– Фэн, – обратилась к нему Найна ясным, четким тоном, чтобы он не сомневался, о чем речь. – Если вы сейчас же не уберетесь, я вызову вокзальную охрану.