Мужчина, который забыл свою жену - [10]
— Да, да, я в курсе. Я забыл исключительно то, что касается моей личной жизни. Помню, кто выигрывал Кубок по футболу в восьмидесятые и девяностые, знаю победителей рождественских хит-парадов. Но не помню ни одного имени своих близких, вообще ничего о них не знаю.
— Ха! Как всё мужики, — констатировала со вздохом дамочка.
Дальнейшую беседу мы вели шёпотом, а Гэри пришлось хотя бы частично систематизировать информацию. Мы отказались от идеи выстроить события моей жизни в хронологическом порядке, и я перешёл к вопросу, который терзал меня с того момента, как мозг впервые нажал кнопку перезагрузки.
— Слушай, Гэри, если я отец двоих детей, — прошептал я, — то расскажи мне об их матери.
Последовала пауза, в течение которой слышно было только, что посетители заказывают у барной стойки.
— Э-э… она клёвая, да. Господи, ну до чего мерзкие яйца! Надо было взять что-нибудь другое. Интересно, тут есть копченые колбаски…
— Нет, нет, погоди. Я хочу разобраться. Давай начнем с начала. Как её зовут?
— Зовут как? Мэдди.
— Мэдди?
— Ну да, Мадлен.
— Мою жену зовут Мадлен! Красивое имя, правда? Мадлен и Воган! — Я будто пробовал имя на вкус, наслаждаясь, как оно подходит к моему. — Воган и Мэдди.
Вы ведь знаете Вогана, мужа Мадлен?
Даже такой маленькой детали оказалось достаточно, чтобы вселить надежду: этот факт станет краеугольным камнем, на котором я воссоздам свою жизнь.
— А где я с ней познакомился? И не говори, что заказал по почте из Таиланда.
— Вы встретились в университете, на первом курсе, не помнишь? История типа «Пока, мамочка, привет, женушка!». Сечёшь, о чём я?
— Нет.
— Ну, вы были настолько поглощены друг другом, что всех остальных это несколько раздражало.
— Спасибо.
— Короче, после колледжа вы оба пару лет болтались без дела. И поскольку у вас не было ни малейшей идеи, чем бы заняться в жизни, то решили податься в преподы.
— Ух, я всё-таки учитель! Но это ведь не просто работа, да? Это призвание! Учитель… — Я пригладил бородку, воображая себя Робином Уильямсом в «Обществе мертвых поэтов» или Сидни Пуатье в фильме «Учителю с любовью».
— Ага, в какой-то муниципальной школе, — буркнул он. — Ты говорил как-то, что твоя школа специализируется на бизнесе и предпринимательстве, так что наркоманов ты на путь истинный не направляешь… твои ученики, скорее, рулят финансовыми потоками в наркоторговле…
— Учитель. Мне нравится. А что я преподаю? Но только, пожалуйста, не слесарное дело.
— Ты преподаешь историю и ещё иногда «обществознание», что бы эта штука ни означала.
— Учитель истории? Вот это да! Историк без собственной истории.
— Да, пожалуй, в этом есть некоторая ирония. Ты не только ничего не знаешь о прошлом, так ещё и не помнишь собственных учеников, что, впрочем, неудивительно…
Раздался очередной призыв от барной стойки, и Гэри потерянно оглянулся на посетителя, нёсшего тарелку с «фиш-энд-чипс».
— Погоди, мы не закончили про Мадлен и детей. Нужно ведь сообщить им, что со мной всё в порядке? Меня же не было целую неделю. Они беспокоились?
— Не знаю, приятель. Я с ней не разговаривал.
— Я отсутствовал в течение недели, а она даже не позвонила тебе?
— Ну, это не совсем так… Не хочешь порцию картошки или ещё чего?
— Не совсем — как? Мадлен уехала, или больна, или… В чём вообще дело?
— Может, съесть пакетик кетчупа, чтобы избавиться от этого мерзкого яичного привкуса? — Он принялся дёргать упаковку, безуспешно пытаясь отодрать кончик. — Я разговаривал с твоей докторшей по телефону, и она спросила, не было ли у тебя в последнеё время стресса, не дергался ли эмоционально, и я сказал: «А то, он же разводится с женой».
Пакетик с кетчупом неожиданно поддался, и красная жижа забрызгала и меня, и мамашу, и мамашину дочку. Наши соседки дружно отпрыгнули и разразились чудовищными проклятиями, а я пытался переварить травмирующую новость: жена, о которой я и узнал-то всего несколько секунд назад, разводится со мной. Это был, наверное, самый короткий брак в истории.
— О, простите. — В голосе Гэри, впрочем, не слышалось и тени сожаления. — Вот, возьмите салфетки. Или можете слизнуть его с блузки. Неплохой кетчуп, кстати…
— Это вы должны…
— Я не могу слизывать кетчуп с вашей одежды, дорогая… это переходит всё границы. Воган, дружище, у тебя капля на рубашке…
— Гэри, — прошептал я. — Кажется, я хочу обратно в больницу.
После грязного темного паба яркое солнце слепило глаза. Гэри зажег сигарету, протянул мне.
— Не надо, благодарю.
— Не надо? Да ты, бывало, смолил как старый шкипер.
— Правда?
— Ну да, ты всё перепробовал, чтобы бросить, — жвачку, пластыри, книжки, которые пишут эти самодовольные уроды, но тщетно: ты оставался безнадежно зависимым.
— Понятно, — кивнул я, наблюдая, как смачно он затягивается, но не испытывая при этом ни малейшего желания присоединиться. — Пока не забыл, что я курильщик.
До настоящего момента Гэри успел поведать мне, что я — запойно курящий учитель, работающий в отстойной школе, и мой брак распался. В обычных условиях человек идёт к подобному знанию десятилетиями.
— Ты в порядке, приятель? Выглядишь как-то не очень.
— Наверное, мне сейчас лучше вернуться в больницу?
Джимми Конвей всегда мечтал стать знаменитым, богатым и удачливым. В детстве он даже писал письма — самому себе, но только повзрослевшему — о том, как полагается вести себя истинной звезде. И вот эти письма дошли до Джимми — ему уже тридцать пять, и ни славой, ни богатством он похвастать не может. И никаких перемен в своей жизни Джимми не ждет. Но однажды судьба подкидывает ему роскошный шанс. Как-то вечером, выгуливая собаку, Джимми перекинулся парой слов со знаменитым комиком Билли Скривенсом, а на следующее утро выяснилось, что Билли умер.
Майкл Адамс снимает квартиру на паях с тремя соседями-бездельниками. Свои дни он проводит в постели, играя в компьютерные игры, листая газеты или предаваясь наивным размышлениям. А когда эти занятия ему приедаются, Майкл переезжает на другой берег Темзы и становится любящим мужем и нежным отцом. Ибо добропорядочный Майкл живет двойной жизнью: одну половину недели он примерный семьянин, а другую - холостяк, шарахающийся от семейных радостей. Он счастлив, считая, что нашел золотую середину между долгом и наслаждением.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».