Мужайтесь и вооружайтесь! - [126]
Ждать казакам пришлось недолго. Получив известие, что русские в Замоскворечье опрокинуты и рассеяны, а Климентьевский городок взят, Ходкевич велел не медля ввести обоз на Большую Ордынку. А это более четырех сот доверху нагруженных всякими припасами возов.
Тут-то и начались у поляков неприятности. Большая Ордынка на самом деле не так уж и велика. В два ряда обозу по ней не пройти, только гусем. Вот и растянулся он от церкви Святой великомученицы Екатерины до церкви Святого Климента. Дождавшись, когда передние и задние проездные ворота острожного городка откроются, чтобы пропустить через его двор обозную вереницу в сторону Кремля, схоронившиеся в ямах и бурьяне казаки с дикими воплями повыскакивали из своих укрытий. Те, у кого были самопалы и пистоли, в упор стреляли по жолнерам, лошадям, возчикам и кавалеристам. Их товарищи крушили неприятеля саблями, чеканами, сулицами, а то и за жерди, попавшиеся на глаза, хватались.
На волне переполоха казаки вломились в потерянный ими недавно городок, накрепко закрыли те и другие ворота и, вырубив за каких-то полчаса венгерскую пехоту заодно с черкасами, вместо польских стягов подняли на церковной звоннице станичные хоругви.
Не менее яростный бой разгорелся и в других местах Замоскворечья. Под звон колоколов, вдруг покатившийся по округе, под треск ружей и победные крики казаки начали расщипывать ту часть обоза, которая осталась на Большой Ордынке. Сбившись в ватажки из нескольких человек, они отбивали у поляков то один, то другой воз и спешили угнать его подальше, чтобы там разделить или, как принято у них говорить, раздуванить добычу. Невесть откуда на улицах и пустырях появились грязные худые бабы и ребятишки. Стараясь помочь казакам, они приносили солому и хворост, поджигали их на пути обозников, а то и сами набрасывались на ошалевших от происходящего жолнеров. А возле наплавного Замоскворецкого моста в Яндове казаки на волне общего подъема вернули себе Егорьевский острожек.
Чтобы сохранить хотя бы половину обоза, Граевский и Зборовский поспешили отгородить его от казаков стеной королевской пехоты и черкас — и под ее прикрытием отвели к Серпуховским воротам.
Каково было Ходкевичу узнать об этом? Ведь в душе он уже праздновал победу. Неужели и сегодня Фортуна от него отвернется?
Гетман вдруг почувствовал бессилие перед ее грозным ликом. Но вида не подал. За годы походов и придворной жизни он научился владеть собой. Ему ли не знать, что победы без временных поражений не бывает? Однако и такие вот нелепые поражения — дурной знак. Он привык сражаться по правилам наступательной науки — науки сильнейшего. А она опирается на точность действий, холодный расчет и великий, идущий от самого Александра Македонского дух завоевательства. У русских такого духа нет. Они привыкли стоять за щитом — обороняться, а не нападать. В своей православной вере они неистовы, в дружбе крепки, в ссоре непримиримы. Сначала сами себе Смуту, застилающую глаза, создадут, а потом борются с ней до потери жизни. Странный народ. Противоречивый. Непривычный…
С русских Ходкевич переключил свое негодование на поляков, засевших в Кремле. Струсь — выскочка, гордец, завистник. Ян Потоцкий, ставший-таки губернатором злополучного Смоленска, для того его и прислал, чтобы слава покорителя Москвы досталась не коронному литовскому гетману, а племяннику его сестры — хмельницкому старосте Николаю Струсю. Вот Струсь и хочет чужими руками Пожарского одолеть. Ну кто ему мешал вместе с гайдуками, которых ночью пшегубец [98] Орлов в Кремль провел, Климентьев городок и острожек в Яндове хотя бы из последних сил отстоять?! Так нет же, вид сделал, что это не его забота. Руки умыл. Сам под собой сук рубит, а думает, под Ходкевичем. Слепец. Себя не жалко, союзников бы пожалел…
А у Минина и Пожарского успех на Ордынке надежду на то вызвал, что они и без Трубецкого общий язык с его казаками найдут. Уже четыре атамана со своими хоругвями на сторону ополчения перешли, да полусотня шарпачей Оныськи Беды, да станицы Бегичева и Кондырева, которые тот же Оныська сумел на сторону Пожарского перетянуть. А разве не показали себя истинными радетелями отечества защитники Климентьевского и Егорьевского острожков, других казацких отрядов, отчаянно бившихся у Серпуховских ворот и Крымского двора? Большинство из них недовольны тем, что сам Трубецкой и его дворянские сотни удобно расположились в государевых садах на высоком правобережье Москвы-реки напротив Кремля и участия в сражении не принимают. По свидетельствам многих уважением у казаков Трубецкой не пользуется. В отличие от недавнего своего сподвижника Ивана Заруцкого атаман он никудышный: ни удали в нем, ни военной смекалки, ни твердости. Одним словом, вода на киселе. Зато ходит павлином. Одно только возле него казаков и держит — щедрые посулы и вседозволенность, которую он не пресекает даже в самых вопиющих случаях.
Вот Минин и предложил Пожарскому келаря Авраамия Палицына в казацкие таборы послать. Уж он-то сумеет очерствевшие за лихолетье души призывным словом пронять, возбудить в них пошатнувшееся братство, на подвиг освобождения Москвы от люторов и внутренних враждотворцев увлечь.
Свой творческий путь сибирский писатель Сергей Заплавный начал как поэт. Он автор ряда поэтических сборников. Затем увидели свет его прозаические книги «Марейка», «Музыкальная зажигалка». «Земля с надеждой», «Узоры», «Чистая работа». Двумя массовыми изданиями вышло документально — художественное повествование «Рассказы о Томске», обращенное к истории Сибири.Новая повесть С. Заплавного посвящена одному из организаторов Петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» — Петру Запорожцу. Трагически короткая, но яркая жизнь этого незаурядного человека тесно связана с судьбами В. И. Ленина, Г. М. Кржижановского.
Новый роман Сергея Заплавного «Клятва Тояна» обращен к истории Сибири, России. В нем рассказывается о рождении Томска, которое пришлось на времена первой русской Смуты, удивительно напоминающей события сегодняшних дней.
Это должно было стать одной из глав, пока не законченного большого производственно-попаданческого романа. Максимальное благоприятствование, однако потом планы автора по сюжету изменились и, чтоб не пропадать добру — я решил опубликовать её в виде отдельного рассказа. Данный рассказ, возможно в будущем станет основой для написания большого произведния — если автора осенит на достаточно интересный и оригинальный сюжет. Или, быть может — ему кто-нибудь подскажет.
Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии республики Серо Ханзадян в романе «Царица Армянская» повествует о древней Хайасе — Армении второго тысячелетия до н. э., об усилиях армянских правителей объединить разрозненные княжества в единое централизованное государство.
В книгу входят исторические повести, посвященные героическим страницам отечественной истории начиная от подвигов князя Святослава и его верных дружинников до кануна Куликовской битвы.
Одна из повестей («Заложники»), вошедшая в новую книгу литовского прозаика Альгирдаса Поцюса, — историческая. В ней воссоздаются события конца XIV — начала XV веков, когда Западная Литва оказалась во власти ордена крестоносцев. В двух других повестях и рассказах осмысливаются проблемы послевоенной Литвы, сложной, неспокойной, а также литовской деревни 70-х годов.
Италия — не то, чем она кажется. Её новейшая история полна неожиданных загадок. Что Джузеппе Гарибальди делал в Таганроге? Какое отношение Бенито Муссолини имеет к расписанию поездов? Почему Сильвио Берлускони похож на пылесос? Сколько комиссаров Каттани было в реальности? И зачем дон Корлеоне пытался уронить Пизанскую башню? Трагикомический детектив, который написала сама жизнь. Книга, от которой невозможно отказаться.
«Юрий Владимирович Давыдов родился в 1924 году в Москве.Участник Великой Отечественной войны. Узник сталинских лагерей. Автор романов, повестей и очерков на исторические темы. Среди них — „Глухая пора листопада“, „Судьба Усольцева“, „Соломенная сторожка“ и др.Лауреат Государственной премии СССР (1987).» Содержание:Тайная лигаХранитель кожаных портфелейБорис Савинков, он же В. Ропшин, и другие.
Август 1917 года, мятеж генерала Корнилова удался. История пошла по новому пути. Верховный правитель России генерал Лавр Петрович Корнилов собрал вокруг себя истинных патриотов, таких, как Слащев, Кутепов, Деникин, а также Сталин, Дзержинский, Камо… И Россия не упала в анархию, удержала фронт, и вот уже проливы и Константинополь под рукой России. Но и германский гений не дремлет, и новое немецкое оружие стирает с лица земли Лондон и Париж. Война разгорается с новой силой и на суше, и на море, и в воздухе.
Черчилль поздно понял, что главная его ошибка заключалась в оказании поддержки Корнилову в его мятеже против Керенского. Но битва за Европу еще только начинается, и британскому бульдогу предстоит сделать многое, чтобы укротить русского медведя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русь начала XVI века. Идет жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии — в монастырь отправит ее. Станет его женой молодая Елена Глинская — будущая мать царя Ивана Грозного…Блестящий и пронзительный в своей правдивости роман от мастера исторического жанра!