Музей восковых фигур - [2]

Если бы я только знала, какую зловещую роль сыграет в моей жизни Музей восковых фигур! И случится это довольно скоро.

У входа возникла легкая перебранка. Я обернулась и посмотрела, что происходит.

Вот оно и началось.

Подвыпивший мужчина в легком плаще, несмотря на теплую сентябрьскую погоду, и с обширной лысиной, на вид ему было около пятидесяти лет, желал посетить достопримечательность. Девушка в круглых очках, с верхней заячьей губой, распространявшая билеты среди любопытствующего населения, безуспешно пыталась втолковать веселому посетителю, что несколько нетрезвым людям противопоказано посещать подобные места. Это может расстроить их нежную, как женская яйцеклетка, психику.

И вообще, пьяным тут делать не хрен.

– Кто пьяный? – изумлялся посетитель. – Я пьяный? Это ты пьяная, а я выпил совсем малость. Чуть-чуть, если хочешь знать.

Девушка часто-часто заморгала глазами, видимо, понятие «чуть-чуть» для нее было непостижимо, и кинулась в подсобное помещение. Через восемь с половиной секунд (я засекла по своим часам) она вернулась в сопровождении молодого человека, главным украшением которого было подобие бороды, которую он начал отращивать три дня назад, ровно в семь утра. На представительской карточке товарища парня было отмечено, что он едва ли не законный владелец музея, чем лично немало гордился.

– В чем дело, гражданин? – строго спросил он, глядя на подвыпившего мужчину сверху вниз.

Тот икнул, клацнув при этом зубами, как защелкивающийся английский замок, и начал выкладывать причину:

– Я хочу культурно обогащаться, а она меня не пускает, – и показал пальцем на девушку.

Та начала оправдываться:

– Да он пьяный! Ворвался сюда и стал требовать билет!

– Я же не бесплатно! – недоуменно произнес дядя, протягивая смятую десятку. – Отдаю последние финансы, так сказать. Мне вот зарплату не платят, а я к вам иду, деньги предлагаю. И никуда я не врывался. Спокойно вошел и вежливо попросил билет.

– Водку пить – зарплата есть, – ехидно вставила заячья губа.

Лысенький радостно кивнул:

– Подкалымил немного! Имею полное право, подтвержденное российской Конституцией! Глава не помню какая, часть первая, восьмая строка сверху.

Собравшимся вокруг посетителям стало стыдно за то, что они понятия не имеют о существующей главе, ее части первой, и о том, что на свете существует Основной Закон Российской Федерации.

Я подошла поближе.

– Пусть пройдет, неужели вам жалко? – сказала я.

Молодой человек начал чесать обросшую щеку.

– Почему вы его защищаете? Родственница, что ли?

– Ага! – заявила я. – Это мой опекун. По материнской линии!

Представитель царства покойников начал соображать, что такое опекун по материнской линии, но я прервала его тяжкие размышления.

– Если вы чего-то боитесь, то поставьте охрану. Сейчас куда ни зайдешь – везде охрана. Там, где надо, и там, где не надо.

Молодой человек начал дергать давно не мытой головой.

– Больно вы умная! Мы сами охрана. Все вопросы решаем без постороннего вмешательства. Вам ясно?

Ясно было, что на мальчиков в камуфлированной форме у музея просто не было денег. Что ж, еще один способ заработать – это сэкономить.

– Что делать-то? – нетерпеливо спросила девушка. – Пускать или не пускать?

Непримиримый противник лезвий фирмы «Жиллет» долго и упорно думал, а затем махнул рукой.

– Да пусть идет. Продай ему билет, и пускай наслаждается зрелищем.

– Очень разумное решение, – процедила я сквозь зубы. – Спасибо вам большое. Ваше имя запишут красивым женским почерком в белоснежную страницу истории нашего города.

Молодой человек долго смотрел на меня, словно зять на тещу, но не нашелся что ответить. Он ушел прочь, а заячья губа бросила на меня укоризненный взгляд.

Мне стало очень стыдно.

Тем не менее билет мужчине был продан, и счастливый обладатель клочка бумаги, зажатого в кулаке, кинулся «наслаждаться зрелищем».

Я наблюдала за ним издали. На скульптуры я насмотрелась достаточно, гораздо интереснее было наблюдать за живыми людьми. Ведь что интересно: только истинно русский может, потом и даже кровью с пониженным содержанием гемоглобина заработав немного денег, тут же их пропить и отправиться искать зрелищ.

Дядя в плаще мотался от экспоната к экспонату, вглядывался в лица восковых скульптур и бормотал что-то себе под нос.

Затем он остановился у фигуры, изображавшей Бориса Ельцина.

Президент стоял прямо, немного выставив правую руку вперед, и смотрел прямо перед собой безразличным взглядом.

И тут произошло то, чего никто не ожидал. Никто, кроме меня. Я почувствовала, что на представителя лондонского клуба лысых джентльменов подействовала непонятная, но чрезвычайно мощная энергия музея. Видимо, пары алкоголя усиливают ее в несчетное количество раз.

Подвыпивший посетитель полез под плащ и вытащил на свет молоток средних размеров с красной истертой ручкой, на которой было вырезано нецензурное слово.

– Боря, блин! Довел до ручки рабочий класс! Гад! – послышался пьяный возглас.

Посетители замерли. Они ждали, что будет дальше.

Мужчина размахнулся, бросил молоток в голову президента и…

…и промахнулся.

Инструмент, временно выполняющий функции метательного оружия, пролетел мимо уха Ельцина и шмякнулся об стену, задрапированную таким же синим материалом, из которого были изготовлены шторы.