Музей невинности - [44]

Шрифт
Интервал

— Кемаль-бей, — храбро произнесла она, — я знакома с Сибель-ханым! Прекрасный выбор! От всей души поздравляю вас!

— О, благодарю...

— Кемаль-бей, — тут же вмешалась её мать, — один Всевышний ведает, насколько вы занятой человек, и нашли-таки время позаниматься математикой с моей дочкой! Благослови вас за это Аллах!

— У неё ведь завтра экзамен? — Я, разумеется, не забыл об этом. — Будет лучше, если она сегодня вечером пораньше вернется домой.

— Конечно, у вас теперь есть право ею руководить, — многозначительно произнесла мать. — Но она столько слез пролила от этой математики. Уж позвольте ей хотя бы сегодня повеселиться!

Я с отеческой нежностью посмотрел на Фюсун. От шума и музыки нас никто не слышал — так бывает во сне. Фюсун то и дело бросала на мать гневные взгляды. Я несколько раз был свидетелем её гнева в «Доме милосердия» и поэтому в последний раз окинул взглядом её упругую грудь, чуть видневшуюся в вырезе платья, роскошные плечи, нежные, почти детские, руки. Меня, как огромная морская волна, обрушившаяся на берег, охватило чувство невыразимого счастья, и, возвращаясь, я чувствовал, что готов преодолеть все препятствия, которые предстоят нашей любви в будущем.

«Серебряные листья» играли мелодию «Вечер на Босфоре», переделанную из английской песни «It's now or never». He будь я уверен, что безграничного, истинного, полного счастья в этом мире можно достичь только тогда, когда вот именно «сейчас» обнимаешь любимого человека, то назвал бы момент нашей краткой беседы «счастливейшим мгновением своей жизни». Ведь по словам её матери и по гневным, полным обиды взглядам Фюсун я догадался, что она не сможет разорвать наши отношения и что даже её мать согласна на это и питает некие надежды. Я понял, что, если окружу её вниманием и заботой, покажу, как сильно люблю её, Фюсун навсегда останется рядом со мной. Аллах ниспослал мне великую милость: одни его рабы (например, мой отец) обретали мужское счастье лишь к пятидесяти годам после долгих страданий и наслаждались им с оглядкой на мораль, деля радости семейной жизни с красивой, образованной и достойной себя супругой и упиваясь одновременно тайной, бурной любовью со страстной юной красавицей; мне же в отличие от них повезло. В тридцать лет я уже удостоился подобной милости почти без усилий и без особых жертв со своей стороны. Хотя я не считал себя набожным, открытка счастья, присланная мне в тот вечер Аллахом, запечатлевшая веселых, нарядных гостей, разноцветные фонарики в саду «Хилтона», огни Босфора, видневшиеся из-за платанов, и темно-синее, бархатное небо, навсегда осталась в моей памяти.

— Где ты был? — Сибель волновалась. Она уже ходила меня искать. — Я стала беспокоиться. Беррин сказала, ты много выпил. С тобой все в порядке?

— Да, сначала действительно выпил многовато, но теперь все хорошо, дорогая. Единственное, что меня беспокоит, — это слишком много счастья.

— Я тоже очень счастлива, но у нас небольшая проблема.

— Какая?

— У Нурджихан с Мехмедом ничего не складывается.

— Ну не складывается, так не складывается. Зато мы счастливы.

— Ты не понимаешь. Они оба этого хотят. Я даже уверена, что, если они чуть-чуть попривыкнут друг к другу, то сразу поженятся. Однако оба как шест проглотили.

Я издалека посмотрел на Мехмеда. Он никак не мог подступиться к Нурджихан и, сознавая свою неловкость, сердился на себя и еще больше зажимался.

— Сядь-ка, поговорим, — я решил поведать Сибель один секрет. — Может, с Мехмедом мы уже опоздали. Может, он теперь никогда не женится на порядочной девушке.

— Это почему же?

Мы сели за стол. К нам тут же подошел официант, и я попросил ракы. Так легче было объяснить Сибель, широко раскрывшей глаза от страха и любопытства, что Мехмед не может нигде найти счастье, кроме пропитанных благовониями комнат с красным абажуром.

— Тебе они тоже явно хорошо знакомы, — съехидничала Сибель. — До знакомства со мной ты ходил с ним?

— Я очень тебя люблю, — нежно сказал я, положив свою руку на её и не обращая внимания на официанта, засмотревшегося на наши кольца. — Но Мехмед, наверное, никогда не сможет сильно полюбить приличную девушку. Из-за этого он сейчас волнуется.

— Очень жаль! — вздохнула Сибель. — А все из-за того, что девушки его пугаются...

— Он сам виноват, что пугает их. Они правы. Что будет, если девушка доверится ему, а он на ней не женится? Все станет известно, все узнают её имя. Что ей тогда делать?

— Обычно все сразу понятно, — осторожно сказала Сибель.

— Что понятно?

— Можно доверять мужчине или нет.

— Понять не так просто. Многие девушки мучаются, потому что не могут решить. Если же отдаются мужчине, то от страха не получают удовольствия. Не знаю, бывают ли смелые девушки, способные не думать ни о чем. Но Мехмед никогда бы не стремился овладеть избранницей до свадьбы, если бы, пуская слюни, не слушал истории о половой свободе в Европе и если бы не считал это признаком цивилизованности. Он давно бы нашел себе невесту. А сейчас — смотри, как он мучается рядом с Нурджихан.

— Он знает, что у Нурджихан в Европе были мужчины. Это и притягивает, и пугает его, — заметила Сибель. — Давай поможем ему!


Еще от автора Орхан Памук
Чумные ночи

Орхан Памук – самый известный турецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе. Его новая книга «Чумные ночи» – это историко-детективный роман, пронизанный атмосферой восточной сказки; это роман, сочетающий в себе самые противоречивые темы: любовь и политику, религию и чуму, Восток и Запад. «Чумные ночи» не только погружают читателя в далекое прошлое, но и беспощадно освещают день сегодняшний. Место действия книги – небольшой средиземноморский остров, на котором проживает как греческое (православное), так и турецкое (исламское) население.


Дом тишины

Действие почти всех романов Орхана Памука происходит в Стамбуле, городе загадочном и прекрасном, пережившем высочайший расцвет и печальные сумерки упадка. Подобная двойственность часто находит свое отражение в характерах и судьбах героев, неспособных избавиться от прошлого, которое продолжает оказывать решающее влияние на их мысли и поступки. Таковы герои второго романа Памука «Дом тишины», одного из самых трогательных и печальных произведений автора, по мастерству и эмоциональной силе напоминающего «Сто лет одиночества» Маркеса и «Детей Полуночи» Рушди.


Имя мне – Красный

Четырем мастерам персидской миниатюры поручено проиллюстрировать тайную книгу для султана, дабы имя его и деяния обрели бессмертие и славу в веках. Однако по городу ходят слухи, что книга противоречит законам мусульманского мира, что сделана она по принципам венецианских безбожников и неосторожный свидетель, осмелившийся взглянуть на запретные страницы, неминуемо ослепнет. После жестокого убийства одного из художников становится ясно, что продолжать работу над заказом султана – смертельно опасно, а личность убийцы можно установить, лишь внимательно всмотревшись в замысловатые линии загадочного рисунка.


Стамбул. Город воспоминаний

Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе за «поиск души своего меланхолического города». В самом деле, действие почти всех романов писателя происходит в Стамбуле, городе загадочном и прекрасном, пережившем высочайший расцвет и печальные сумерки упадка. Однако если в других произведениях город искусно прячется позади событий, являя себя в качестве подходящей декорации, то в своей книге «Стамбул.


Снег

Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе за «поиск души своего меланхолического города». В самом деле, действие почти всех романов писателя происходит в Стамбуле, городе загадочном и прекрасном, пережившем высочайший расцвет и печальные сумерки упадка.Действие романа «Снег», однако, развивается в небольшом провинциальном городке, куда прибывает молодой поэт в поисках разгадки причин гибели нескольких молодых девушек, покончивших с собой.


Черная книга

«Черная книга» — четвертый роман турецкого писателя, ставшего в начале 90-х годов настоящим открытием для западного литературного мира. В начале девяностых итальянский писатель Марио Бьонди окрестил Памука турецким Умберто ЭкоРазыскивая покинувшую его жену, герой романа Галип мечется по Стамбулу, городу поистине фантастическому, и каждый эпизод этих поисков вплетается новым цветным узором в пеструю ткань повествования, напоминающего своей причудливостью сказки «Тысяча и одной ночи».


Рекомендуем почитать
Изобрети нежность

Повесть Е. Титаренко «Изобрети нежность» – психологический детектив, в котором интрига служит выявлению душевной стойкости главного героя – тринадцатилетнего Павлика. Основная мысль повести состоит в том, что человек начинается с нежности, с заботы о другой человеке, с осознания долга перед обществом. Автор умело строит занимательный сюжет, но фабульная интрига нигде не превращается в самоцель, все сюжетные сплетения подчинены идейно-художественным задачам.


Изъято при обыске

О трудной молодости магнитогорской девушки, мечтающей стать писательницей.


Мед для медведей

Супружеская чета, Пол и Белинда Хасси из Англии, едет в советский Ленинград, чтобы подзаработать на контрабанде. Российские спецслужбы и таинственная организация «Англо-русс» пытаются использовать Пола в своих целях, а несчастную Белинду накачивают наркотиками…


Атеистические чтения

Математическая формула, которой уже около 200 лет, помогает сделать такие расчеты. Чтобы прийти к такому выводу, авторы статьи из последнего номера P.M. Magazin сначала попрактиковались в математике.Расчеты вероятности и достоверности касались на этот раз не сухих чисел, а самых сложных вопросов человечества.Авторы P.M. Magazin выдвинули гипотезу «Бог существует» и стали размышлять на эту тему: насколько велика вероятность того, что Бог создал Вселенную? Насколько велика вероятность того, что эволюция на Земле произошла при его участии? Насколько велика вероятность того, что добро немыслимо без Бога? Каждый утвердительный ответ говорит в пользу существования Бога, а любое убедительное объяснение, не имеющее ничего общего с «промыслом Божьим», снижает вероятность его существования.В результате было установлено: Бог существует с вероятностью 62%.


Деревенские дневники

 Эта книга не обычное описание жизни в одной отдельно взятой деревне, а чрезвычайно личностное, заинтересованное размышление о смысле жизни в деревне вообще. И конечно же, о том, как живется-можется русскому человеку на русской земле. Понятно, жизнь эта непроста, и не текут у нас молочные реки в кисельных берегах, но все же - хороша русская деревня! Как бы загадочно и темно ни было ее прошлое, а настоящее - невразумительно и зыбко...


У Судьбы на качелях

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.