Мутанты - [19]

— Причём тщательно! К морю спустился, намылился глиной, и даже волосы веточкой расчесал. Кстати, у родника видел деда и молодую женщину с кучерявым мальчиком. Меня даже не увидели, только услышали и как побежали сквозь кусты, а женщина еще трижды обозвала меня вонючим козлом. Что вообще происходит? Мы где? Помню весь день шёл по пляжу и не встретил ни одного человека.

— Спрашиваешь, что это за место? Как бы помягче выразиться…

— Сильно сказано, — мотнул головой парень. — Тогда хочу представиться, Семён.

— А меня можешь называть Никитой Васильевичем.

— С теми, что меня вонючим козлом обозвали, у вас конфликт произошёл? — проницательно заметил парень, почёсывая небритые пухлые щёки.

— Не совсем с ними, с их мужчинами, — Никита пощупал повязку.

— Ножом ударили? — чуть не подпрыгнул Семён и его серые глаза налились свинцом.

— Копьём, затем ограбили и из этой пещеры выгнали.

— Боже правый! — он, прищурившись, посмотрел на Никиту. — Но если вы сейчас здесь, конфликт благополучно исчерпан?

— Именно так и произошло. Их сожрали акулы.

— Это океан, — задумчиво произносит Семён, затем спохватившись, в испуге воскликнул:

— Как сожрали? Совсем?

— С потрохами, — кивнул Никита.

Семён в потрясении зашёл в пещеру, тихо сел у костра, подпёр ладонями дряблые щёки и тихо спросил:

— А у вас есть мнение, где мы?

— Я уже сказал, — хмуро произнёс Никита, но подумав, сказал:

— Берег огорожен неприступными скалами, пройти без запаса воды их сложно. Они идут вдоль моря не один десяток километров. С твоими бутылками можно попытаться их обойти. Если не получится, за теми скалами имеется трещина. С верёвками можно попробовать подняться наверх, — Никита замолчал.

— Но неясно, что может ожидать нас там, — понимающе кивнул Семён и прищурил опухшие от длительной пьянки глаза.

— В смысле? — поднимает на него тяжёлый взгляд мужчина.

— Сами посудите, берег безлюден, если, не считая выброшенных на него таких же горемык, как и мы. Горизонт чист, ни единого корабля. Там наверху может быть всё что угодно: пустыня, горы, дремучий лес, каннибалы…

— А вот это ты уже загнул, — криво ухмыльнулся Никита.

— Согласен, — кивнул Семён, — с каннибалами я загнул. Наверху их нет… вероятно, — и многозначительно замолчал.

— Что ты этим хочешь сказать? — напрягся Никита.

— Не в моих правилах расстраивать хороших людей, но нам необходимо бежать отсюда как можно быстрее, очень скоро придёт настоящая беда, — Семён демонстративно посмотрел на перевязанный у Никиты бок.

Лада проснулась из-за разговоров, неприязненно посмотрела на парня, увидев его ужасные семейные трусы, и вовсе округлила глаза.

— Доброе утро, сударыня, — пощупав небритые щёки, не вставая, поклонился Семён. — Извините за мой внешний вид, полночи стирал свою одежду, ещё не высохла, — он демонстративно покосился на её мешковатые шорты, стянутые на талии ремешком.

— Мы свои хорошие вещи потеряли… недавно, — поняв его многозначительный взгляд, с вызовом произнесла она.

— Да-да, я понимаю, я тоже потерял свою хорошую одежду… давно. А сейчас донашиваю то, что нашёл в трюме.

Никита развеселился и не смог сдержать улыбку. Лада отвернулась, поправила куртку на Ярике и решительно встала:

— Я к роднику, умыться, — очень сурово сказала она.

Когда женщина вышла, Семён задумчиво произнёс:

— Хорошая у вас жена, ладная. А звать её как?

Никита покосился на парня, нехотя произнёс:

— Лада. А сына — Ярик.

— Хороший он у тебя, — задумчиво сказал Семён. — А как в школе учится?

— Да нормально, — пожал плечами Никита, — с алгеброй не сильно дружит, но зато литературу и историю любит. Память великолепная, страницу текста за пару минут запоминает до запятой. Но, в принципе, учится без двоек.

— Это хорошо, что без двоек, — парень покосился на кусок копчёной рыбы.

— Не стесняйся, бери.

Семён аккуратно подцепил увесистый шмат и начал с аппетитом есть. Затем виновато произнёс:

— Изголодал совсем, кушать постоянно хочется. Но на одной рыбе жить нельзя, растения съедобные надо бы поискать, корешки.

— Вот и поищешь, — усмехнулся Никита. — А мы как выберемся, всей семьёй в ресторан пойдём.

— Тоже верно, — Семён проглотил копчёного окуня и покосился на ещё один, но брать не стал.

Лада стремительно вошла в пещеру, с тревогой бросила взгляд на мужа и громко сказала:

— Сюда люди идут! Сынок, подъём!

Ярик вскочил и принялся испуганно таращиться, но затем напустил на себя независимый вид. Никита взял в руки копьё и быстро вышел наружу. Действительно, прямо к их пещере карабкалась разношёрстная публика. Первым взобрался долговязый парень в цветастых шортах с брезгливо отвисшей нижней губой и с серьгой на тощем ухе. Через его плечо была подвешена элитная сумка из кожи крокодила. А за ним заползли три потных, сильно обгоревших на солнце дамы, в едва заметных на теле купальниках.

— Мужчина, как хорошо, что вы здесь тусуетесь! — парень снисходительно улыбнулся одним кончиком рта. Потянул носом, учуял запах копчёной рыбы. И, бесцеремонно отодвинув с дороги опешившего от такой наглости Никиту, зашёл в пещеру. Не обращая внимания на присутствующих там людей, радостно закричал:

— Девчушки, тащите свой силикон сюда, здесь такая классная пещера! И хавка есть! Нажрёмся!