Мусульманский батальон - [4]
О «мусульманском батальоне» словно забыли. Но 5 октября слетелись «москвичи» из ГРУ и без всяких затей открыто сообщили: «Охранять больше некого, клиент наш пал, его не стало, а потому будем учиться штурмовать здания, а может, и крепости».
И началась круговерть. Батальон приступил к интенсивной боевой учебе по программе «Захват объектов»… 10 октября прозвучал сигнал «Тревога». Час поднятия в «ружье» был, скорее всего, не случайным. Именно в этот день из Афганистана пришло удручающее известие — убит Тараки. Эту печальную весть принес Леониду Брежневу — как всегда, когда в мире где-то кого-то убивали, травили, затеивали переворот — Юрий Андропов. Результатом разговора стала команда — отряду на взлет. Собрались по тревоге, приготовились, кучно сбились вдоль бортов самолетных; потомились в ожидании, поматерились без курева и порадовались команде следующей — отбой, мужики… Снимай шинель — иди домой…
А 31 октября состоится заседание Политбюро. Очень важное для понимания развития ситуации в сторону штурмов и начала афганской кампании. Вот цитата из постановления заседания:
«Совершенно секретно. Особая папка, № П172/108. Т. т. Брежневу, Косыгину, Андропову, Громыко, Суслову, Устинову, Пономареву. Выписка из протокола № 172 заседания Политбюро ЦК КПСС от 31 октября 1979 года.
„Об обстановке в Афганистане и нашей линии в этой связи“.
Обстановка в Афганистане после событий 13–16 сентября с. г., в результате которой Тараки был отстранен от власти и затем физически уничтожен, остается крайне сложной. В стремлении укрепиться у власти Амин… расширяет масштабы репрессий в партии, армии, государственном аппарате и общественных организациях.
Поведение Амина в сфере отношений с СССР все более отчетливо обнажает его неискренность и двуличие. На словах он и его приближенные высказываются за дальнейшее расширение сотрудничества с Советским Союзом в различных областях, а на деле допускают действия, идущие вразрез с интересами этого сотрудничества. Амин не только не принимает мер по пресечению антисоветских настроений, но и сам фактически поощряет подобные настроения. В частности, по его инициативе распространяется версия о причастности якобы советских представителей к „попытке покушения“ на него во время событий 13–16 сентября с. г. Амин и его ближайшее окружение не останавливаются перед клеветническими вымыслами об участии советских представителей в репрессивных акциях, проводимых в Афганистане.
Ради сохранения личной власти Амин может пойти на изменение политической ориентации режима.
Понимание Амином того факта, что на данном этапе он не может обойтись без советской поддержки и помощи, дает нам возможность оказывать на него определенное сдерживающее влияние. Чтобы не допустить победы контрреволюции в Афганистане или политической переориентации Амина на Запад, представляется целесообразным придерживаться следующей линии.
1. Продолжать активно работать с Амином, не давая ему поводов считать, что мы не доверяем ему и не желаем иметь с ним дело.
2. Исходя из этой нашей общей линии в отношении Амина на данном этапе и учитывая неоднократно высказываемые им пожелания совершить официальный или рабочий визит в Москву для встречи с Л. И. Брежневым и другими советскими руководителями, следовало бы дать ему в принципе положительный ответ, не определяя, однако, сейчас конкретных сроков этого визита.
5. Военную помощь Афганистану оказывать сейчас в ограниченных масштабах. От дальнейших поставок тяжелого вооружения и военной техники пока воздержаться, создавать излишние запасы такого вооружения и боеприпасов в Афганистане нецелесообразно.
6. Находящимся в Афганистане советским военным подразделениям (узел связи, парашютно-десантный батальон, транспортные авиационные эскадрильи самолетов и вертолетов), а также отряду по охране советских учреждений продолжать выполнять поставленные задачи. От направления в Кабул по просьбе Амина советского воинского подразделения для его личной охраны воздержаться.
11. При наличии фактов, свидетельствующих о начале поворота Амина в антисоветском направлении, внести дополнительные предложения о мерах с нашей стороны.
А. Громыко. Ю. Андропов. Д. Устинов. Б. Пономарев. 29 октября 1979 г. № 0937/гс».
Постановление расставляет все точки над «і». Главное — судьба Амина предрешена. Кто он есть для нас — ясно. И как поступить с ним — тоже. Для начала следует усыпить его бдительность, поощряя пряником — возможной встречей с Леонидом Брежневым. Попутно «выдать себя с головой», настойчиво и картинно негодуя по поводу «клеветнических измышлений о причастности советских представителей к попытке покушения на Амина». Правда, Хафизулла Амин утверждал о причастности не представителей, а советских спецслужб. Улавливаете разницу? В документе умышленно сгладили общностью, не указывая конкретно на «андроповцев», что само по себе убеждало в правдивости их причастности, и ни у кого бы не вызывало бы никаких сомнений.
И излишков боевой техники и боеприпасов ни в коем случае не допустить — против нас может все это обернуться. И «охранный батальон», то есть «мусульманский», не отправлять. В нем уже отпала всякая необходимость. Во-первых, он перенацелен не на сбережение и защиту диктатора, нам неугодного, а на его уничтожение, если поступит приказ. И, во-вторых, на день заседания Политбюро спецназу ГРУ пока еще не было отведено место в выполнении той задачи, которую уже готовили и силились исполнить «бойцы невидимого фронта» товарища Андропова.
Про штурм нашим спецназом резиденции Амина в декабре 1979 года написано немало. Но детали той операции в полной мере не обнародованы до сих пор. Долгие годы на этих событиях лежала печать тайны, а под ней скрывались искалеченные человеческие судьбы и смерть, ярость и отчаяние, трусость и героизм, правда и ложь… Военный журналист Эдуард Беляев открывает малоизвестные страницы тех драматических событий. Его исследования подводят к выводу: штурм кабульского дворца Тадж-Бек в 1979 году и последовавшая за этим долгая и кровопролитная война радикально и необратимо изменили историю нашей страны.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
Без вертолетчиков в Афгане не обходилась ни одна боевая операция. Для пехоты огневая поддержка с воздуха — все равно что крыло ангела-хранителя. Автор — вертолетчик, налетавший в небе Афгана свыше 700 часов, — показывает войну с необычного ракурса. Как будто нет крови и ужаса, а только поэзия, любовь и что-то очень смешное, сквозь которое все-таки, если хорошенько присмотреться, проступает трагическое. Сквозь затуманенные тени вертолетных лопастей вырисовывается мозаика человеческих судеб и жизней, исковерканных войной.