Мулька - [4]

— Я думаю, сейчас самое время сделать перерыв на рекламу. А после рекламы я отвечу на этот вопрос.

На негнущихся ногах он проскакал по сцене в сторону занавеса под очередной грохот аплодисментов. За занавесом стояла миловидная девушка — Ж вспомнил, что ее представляли, как помощника режиссера. Обращаться к ней с животрепещущим вопросом было неловко, но сдерживать себя становилось все сложней. Конфузясь, Ж выяснил у нее дорогу и убежал.

Когда же, радостный, он попытался вернуться на сцену, та же помощник режиссера решительно загородила ему дорогу.

— Мне надо туда, я еще не все рассказал, — попытался объясниться Ж.

— Спасибо, сюжет с Вами уже снят. Сейчас снимают совсем других людей.

— А как же я?

— А Вы посидите вон там. Можете даже закурить. После окончания съемки мы подарим Вам кассету с записью передачи.

— Подскажите… а когда это покажут?

— Вам не сказали? Это прямой эфир, — Ж пробил холодный пот — как же он опозорился перед страной. Теперь на его карьере можно ставить крест. В издательствах даже вахтеры будут смеяться, попытайся он сдать рукопись.

Пулей он летел домой, прижимая к груди кассету. Не раздеваясь, воткнул ее в видик и перемотал на свое выступление. Вот он с глупым лицом идет на выход…

— … Вы видите, как реагируют на фамилию Половина лучшие из его коллег.

А сейчас — сенсация. Нашим редакторам пришлось нелегко, но на сцену выходит дополнить черный образ нашего героя лечащий экстрасенс Половина, — фамилия потонула в очередных аплодисментах.

Ж не находил себе места от стыда. В доме нашлась лишь бутылка коньяка. И Ж принялся заливать стыд этим благородным напитком прямо из горлышка. Когда в бутылке оставалось около трети, он смахнул с глаз пьяные слезы и позвонил Х.

— Друже, ты видел?

— Конечно! Счастливый ты, чертяка! — радостно откликнулся приятель.

— Счастливый? Они подставили меня! Моя литературная жизнь закончена…

— скорбно заныл бедный герой прямого эфира.

— Да ты не понимаешь! Ты же не просто мульку нашел — ты козырную вытянул! Я еду к тебе, чтоб все подробно объяснить, а ты поляну накрывай — проставиться ради такого.

Да, Х оказался прав. После „Больших чернил“ к Ж пришла слава.

Никто не называл его „этот клоун-засранец“, чего он боялся. Все отзывались о Ж только как о „замечательном, тонко чувствующим литературу писателе“. Он был счастлив.

Редакции заваливали его предложениями о публикации отвергнутых ранее рассказов. Причем первыми сдались те из них, которые были наиболее грубы в отзывах. Более корректные журналы пока держались. Но всем было понятно, что это всего лишь вопрос времени.

Написанный фантастический роман про участкового врача он отдал чуть ли не с аукциона издательству, пообещавшему больше других. И сразу же заключил договор на продолжение, в котором герой уже дорос до министра здравоохранения и получил лично от президента право пользоваться наградным трехлитровым шприцем. Параллельно Ж начал еще один фантастический сериал — про команду катера космической скорой помощи, которой пришлось бороться с захватившими целую планету пиратами. Дело шло достаточно бойко из-за того, что подсознательно Ж воровал сюжет у „Доктора Айболита“.

Только одна проблема мучила Ж — женский пол. Постоянно вокруг популярного писателя крутились поклонницы. Казалось бы — выбирай любую.

Но со всеми была единая беда. В тот момент, когда Ж начинал тяжело дышать и все в организме сжималось в тугой комок, девушка интересовалась „А ты действительно не любишь Половина?“ Дуры любопытные! Сперва Ж срывался и убегал. Потом просто перестал себя сдерживать — и теперь, ужом выскальзывая из-под него, убегали вопящие шлюшки.

Жажда нормального секса становилась все острее. Ж даже подумывал сходить к психиатру. Как бывший врач, он понимал, что у него совсем небольшая фобия, которую легко вылечить с помощью гипноза. Но ему припомнилась история, рассказанная кем-то из тусовки. Как одному американскому режиссеру предложили бесплатно вылечить шизофрению. И тот ответил:

„А вы уверены, что после лечения я буду снимать такие же великолепные фильмы, как сейчас? Нет? Ну и до свидания!“. Вот и Ж решил оставить все как есть. Только от девушек пришлось отказаться.

Тоскливое состояние популярного писателя заметил его друг. Х поинтересовался, в чем дело, и долго смеялся над услышанной историей.

Отдышавшись, он заявил: „Приятель, гибче надо быть. Делай себе перед сексом клизму или заклеивай подружке рот.“. Ж воспользовался обоими предложениями. И только увеличил свою известность неординарного и глубокого мыслителя.

Даже на различные шоу он ходил теперь без проблем. Ведущих интересовали его мысли, а не то, как он реагирует на определенное слово. Тем более, что и слово стало потихоньку забываться. С помощью телевиденья в мозгах народа четко отложилась мысль, что, раз уж один из умнейших людей страны так реагирует на Половина, то не следует увлекаться этим самым Половиным, чтобы не прослыть дураком. И его потихоньку забыли.

Забыли до такой степени, что однажды к Ж в гости пришел Х в черных очках. Снимая кожаное пальто, он честно признался в заимствовании чужой мульки. Раз уж она сейчас бесхозная — зачем пропадать добру? А редактор не смог мой взгляд поймать — и сразу же подписал договор на сборник рассказов. Так что я с этой мулькой еще и тебя переплюну. Пусть все гадают — какие у меня под очками зрачки — суженные или расширенные!