Муха и сверкающий рыцарь - [23]

— Много ты заработаешь на помидорах! — возразил Петька. — Нет, поверь моему опыту: он подозрительный тип.

Маша хотела ответить, что знает еще одного подозрительного типа, который ездит в Сочи на такси, но смолчала.

Дед не шел из головы. Она была уверена, что больше никогда его не увидит.

Глава XI Неожиданное расследование полковника Алентьева

На дорожке стоял новенький чемодан и еще куча полиэтиленовых пакетов и пакетиков самого соблазнительного вида. В одном угадывался арбуз, в другом просвечивала коробка с нарисованными роликами. Дед сидел на крыльце и пытался поставить Барса на задние лапы. Вредный и самостоятельный, как все коты, Барс недовольно фыркал, но не уходил. Пока Дед придерживал его за шиворот, Барс еще стоял, а потом опускался на четыре лапы и, урча, терся о Дедовы колени.

— Опять вас дома нет. — Дед смотрел виновато. Ясно, о чем он думал: хватилась мама денег или нет.

Но что такое деньги по сравнению с фотографией настоящего Николая Алентьева в газете! Зачем вернулся этот чужой человек? Что ему нужно?!

Выяснять отношения при Петьке не хотелось. А Петька не собирался уходить. Почему-то все считали Деда своим. Динамит ему сразу — «дедушка Коля», Евгений Евгеньич — «заходите в гости», и даже Барс от него не удирал!

«Жулик!» — стала злить себя Маша, но из этого ничего не получилось.

— Ты же знаешь, где ключ, — сказала она.

— Знаю. Но мне и здесь хорошо. В четырех стенах я до слез насиделся. Это тебе, — Дед показал на пакет с роликами.

— Спасибо, — без радости ответила Маша.

Дед удивленно приподнял бровь: «И это все?»

Отворачиваясь от него, Маша достала ключ из-под коврика и отперла дверь.

— Нашли записку? — шепнул ей Дед, чтобы не слышал Петька.

— Не только.

Газета с чужой фотокарточкой лежала в Машиной комнате на столе.

Дед вошел и сразу все понял.

— Петя, — сказал он, — там еще арбуз остался во дворе, принеси, пожалуйста. И вымой его.

Когда Петька вышел, Дед протянул Маше красную книжечку:

— Вот, мне отдали на память. Тридцать лет она меня дожидалась.

На согревшейся в Дедовом кармане кожаной обложке было оттиснуто золотом:

Министерство обороны СССР

Маша раскрыла книжечку. Дед! Дед на фотокарточке, только помоложе, не очень-то похожий на себя нынешнего, но все равно Дед!

Главное разведывательное управление

Генерального штаба

Алентьев Николай Георгиевич

воинское звание — майор

«А говорил, что полковник», — ища, к чему бы придраться, подумала Маша, хотя все было ясно. «Полковника» Дед получил, пока был в Америке. Но там не давали таких красных книжечек и не прикручивали орденов на грудь. Дедовы звания и награды были точками и тире в зашифрованных радиограммах.

— А в газете кто? — спросила она.

— Да подполковник один, Михальчук. У меня была встреча с журналистами, ну и его посадили рядом. Это чтобы он меня останавливал, если начну болтать лишнее, — с обидой в голосе объяснил Дед. — Вообще-то правильно: я в России давно не был и не знаю, о чем уже можно рассказывать, а что до сих пор тайна. А Михальчук такой бойкий оказался, не дал мне рта раскрыть. Журналисты спрашивают, он отвечает, и не от себя, а как бы от всей разведки: «Было принято решение», «У нас в таких случаях делается так-то и так-то….» Вот нас и перепутали. По московскому каналу его тоже показали с надписью «Николай Алентьев». А вы с мамой подумали…

— Она ничего не подумала. А я ничего не сказала.

Дед заглянул Маше в глаза и долго смотрел, не отрываясь.

— Деньги я взял, в чемоданчике одни газеты…

— И чемоданчик не американский, — добавила Маша.

— Да, мне дал его старый друг в Москве. Я специально опросил какой похуже, чтобы не возвращать… Ты думала, что я вор, но пустила меня в дом. Почему?

— Откуда мне знать? Пустила, и все! Я тебя, кажется, люблю, Дед, — ответила Маша.

Петька сидел за столом и ел арбуз. Барс под столом лакал молоко. Маша примеряла ролики. А Дед, развалившись в кресле, смотрел на всех с блаженной улыбкой. Из-за этой улыбки он вчера показался Маше немного тронутым. Сейчас она понимала: Дед слишком долго пропадал в тюрьме и отвык от обычной жизни. Поэтому самые простые вещи умиляли его до слез.

— А что у тебя было за срочное дело? — спросила Маша.

Дед оценивающе посмотрел на Петьку, заглянул под стол и посмотрел на Барса.

— А вы не проболтаетесь?

— Барс точно не проболтается, — заверила Маша и тоже посмотрела на Петьку.

— Чтоб мне сдохнуть! — ответил «укропольский егерь». — Маш, подтверди: в том году играли с командой из Сочи, так я секретную карту съел! Даже запить было нечем, а я все равно съел, чтоб врагу не досталась.

— Сдыхать не понадобится, — серьезно сказал Дед, — а поработать придется. И помолчать. — Он обернулся к Маше. — Ты сама-то видела мамину передачу со «Скорой помощью»?

— Еще бы!

— Ну так представь себе, что среди пропавших из музея вещей были рыцарские латы.

— Самосваловский рыцарь! — выдохнул Петька.

Маша застыла с роликовым башмаком в руках. Мысли в голове устроили бег с чехардой.

Мамина передача, ограбление музея, пропали рыцарские латы.

У музея видели «Скорую помощь», а мама потом нашла ее под обрывом на берегу безымянной бухты. Той бухты, в которой Самосвалов испытывал свою подводную лодку.