Мудрость йоги - [33]
Человек действительный и кажущийся (I)
Велико доверие человека к своим чувственным впечатлениям, и тем не менее в жизни как отдельных людей, так и целых рас наступает время, когда, каким бы действительным они ни считали тот мир, в котором живут, у них невольно появляется вопрос: действительно ли все это существует? Даже к человеку, который не находит времени задавать себе подобные вопросы, каждая минута которого занята какими-либо удовольствиями, даже к нему рано или поздно приходит смерть, и он принужден бывает спросить: «Действительно ли все это было?» Религия начинается и кончается этим вопросом. Уже в отдаленной древности, у которой нет письменной истории, в таинственные сумерки мифологии, когда занималась тусклая заря цивилизации, мы находим тот же вопрос: «Что станется со всем этим? Что из него реально?»
Одна из наиболее поэтических Упанишад, Катха Упанишада, начинается вопросом: «У нас спорят о том, что будет с человеком, когда он умирает. Одни утверждают, что он уничтожается навсегда, другие настаивают, что он продолжает жить. Кто из них прав?» Ответы давались разные. Вся область метафизики, философии и религии полна ответами на этот вопрос. Но были стремления и затушевать его, подавить пытливость ума, спрашивающего: «Что же дальше? Что реально?» Пока, однако, существует смерть, все эти попытки будут одинаково безуспешны. Мы можем толковать сколько угодно, что не находим дальше ничего, и утверждать, что все наши надежды и желания ограничиваются настоящим, можем усиленно стараться заключить себя в тесные рамки наших чувств, но хотя бы все извне помогало в этом и весь мир соединился, чтобы помешать нам перейти за пределы настоящего, вопрос «Действительно ли смерть – конец всего, за что мы держимся как за самое реальное из всех реальностей, как за самое существенное из всех сущностей?» – будет возникать вновь и вновь. В момент смерти мир уходит от нас и исчезает, и, подойдя к краю этой пропасти, за которой расстилается бесконечная зияющая бездна, каждый ум, как бы он ни был тверд, отшатнется и спросит: «Да действительно ли это так? Действительно ли надежды всей жизни, созданные мало-помалу энергией великих умов, исчезают в одну секунду? Неужели они не имели никакого основания?» На этот вопрос необходимо ответить. Время не ослабляет его значения, но скорее усиливает. Кроме того, у всех нас существует стремление к счастью. Мы гонимся за всем, что может сделать нас счастливыми, и следуем за чувствами, безумно приводящими нас к внешнему миру. Если вы спросите, реален ли мир, у молодого человека, пользующегося в жизни успехом, он ответит утвердительно, считая его вполне реальным. Но этот же молодой человек через несколько лет, испытав, как счастье постоянно ускользает от него, скажет, что жизнь – иллюзия. Он видел, что его желания неисполнимы, что куда бы он ни шел, везде наталкивается на несокрушимую стену, через которую не может перейти, что результатом каждой деятельности чувств является реакция. Все преходяще: наслаждение и страдание, роскошь и богатство, сила и слабость, даже сама жизнь – все одинаково мимолетно.
Человеку остается два пути. Один – заявить вместе с нигилистами, что все – ничто, что мы ничего не знаем и ничего не можем знать ни о прошлом, ни о будущем, ни даже о настоящем. Следует помнить, что тот, кто отрицает прошлое и будущее и признает только настоящее, просто сумасшедший, так как столь же нелогично отрицать существование отца и матери и признавать существование только ребенка. Отрицая прошедшее и будущее, необходимо отрицать и настоящее. Это будет чистый нигилизм, но я никогда не видел человека, который хотя бы в течение одной минуты был последовательным нигилистом, болтать же можно все что угодно. Другое положение состоит в поисках объяснения, в стремлении найти среди этого вечно меняющегося и исчезающего мира что-нибудь реальное, постоянное, неизменное. Есть ли что-нибудь подобное в нашем теле, этой совокупности материальных частиц? Это был вопрос, разрешения которого искали на протяжении всей истории человеческого ума. В истории древних времен мы находим проблески света, которые становились доступны человеческим умам. Там мы видим людей, которые даже в то время смогли заглянуть за пределы своего тела и нашли нечто, хотя и очень похожее на тело, но все же отличное от него, гораздо более цельное, более совершенное и остающееся даже тогда, когда тело разрушается. В гимне Риг-Веды, обращенном к богу Огня при сжигании тел умерших, мы читаем следующие слова: «О Огонь, возьми его нежно в свои объятия; дай ему совершенное светлое тело и отнеси его туда, где находятся отцы, где нет больше горестей, где нет больше смерти». Эту самую идею вы встретите в каждой религии, и с ней другую, в высшей степени замечательную. Во всех без исключения религиях, облечены ли их идеи в мифологию, или выражены ясным языком философии, или прекрасными образами поэзии – везде принимается, что человек в его настоящем состоянии представляет собой инволюцию, вырождение того, чем он ранее был. Что человек теперь – вырождение прежде бывшего человека – это единственное ясное положение, вытекающее из всех писаний и мифологий. Оно составляет основную мысль истории грехопадения Адама в еврейских писаниях и постоянно повторяется в священных книгах индусов, в грезах о периоде, который они называют веком истины, когда ни один человек не умирал, если сам не хотел умереть, когда он сохранял свое тело столько, сколько хотел, и его ум всегда был тверд и ясен. В этом веке не было ни смерти, ни зла, ни бедности; настоящее же состояние – извращение того, Совершенного. Рядом с этим мы везде находим историю о потопе. Эта история уже одна указывает, что настоящие времена считаются испорченными по сравнению с прежними. Мир все больше и больше развращался, пока потоп не уничтожил большую часть человечества, после чего опять началось его улучшение. Теперь мы медленно карабкаемся вверх, чтобы опять достигнуть прежнего состояния чистоты. Все вы знаете историю потопа, как он описан в Ветхом Завете. Та же история распространена у древних вавилонян, египтян, китайцев и индусов. Рассказывают, что древний мудрец Ману молился на берегу Ганга, когда к нему подплыл маленький пескарь, прося защиты. Ману посадил его в стоящий пред ним горшок с водой и спросил: «Чего ты хочешь?» Пескарь сказал, что он ищет убежища, так как его преследует большая рыба. Ману отнес его домой, но к следующему утру тот стал таким большим, что занял весь сосуд, и сказал Ману: «Я не могу больше жить в этом горшке». Хозяин поместил его в чан, но на следующий день и чан уже не вмещал его, и он объявил, что не может дольше оставаться в чане. Ману пустил его в реку, но к следующему утру рыба заполнила всю реку, и Ману выпустил ее в океан. Тогда рыба заявила своему спасителю: «Ману, Я Создатель Мира и принял этот вид, чтобы прийти к тебе и предупредить, что намерен потопить мир. Ты должен построить ковчег и поместить в него свое семейство и по паре всякого рода животных. Из воды поднимется утес. Привяжи к нему ковчег и, когда вода спадет, спустись на землю и насели ее». Земля была опустошена потопом, но Ману спас свое семейство, по паре всякого рода животных и семена всяких растений, а когда наводнение прекратилось, он сошел и населил землю, и мы все называемся ман, потому что произошли от Ману
