О прискорбном этом деле
рассказать давно пора:
Пас чабан коровье стадо
здесь, в селении Буцра.
Говорят, что он и прежде
не один чабанил год,
О его повадках странных
с давних пор молва идет.
На лужайку для беседы
он пригнал нас всех подряд,
Поглядев недобрым взглядом,
важно начал свой доклад.
«Лучше прежде подеремся,
чем сутяжничать потом», —
Начал речь чабан. Жевали
жвачку молча мы кругом.
«Исмаил я по прозванью,
Магомеда сын, муллы,
И во сне меня увидеть опасаются волы,
За пастьбу муки полпуда
каждый житель мне дает,
И считайте, что задаром
я пасу дурацкий скот!
Палку я припас на славу,
вот она, глядите, тут.
Над ослушницей рогатой
совершу свой правый суд.
Если ты не оглянулась, поглядела свысока,
Так тебя огрею камнем,
чтоб запомнили бока.
Если есть средь вас корова,
что по дурости шальной
Отлучается из стада в неурочный час домой,
То расправлюсь я с зазнайкой,
по делам я ей воздам —
Пусть березовая палка
шлет ей пламенный салам.
Горе той, что потихоньку
на чужой глядит посев.
Не прощу греха такого!
Не вводи меня во гнев!
Овод жжет – держись степенно.
А помчишься, хвост задрав,
На себя пеняй голубка: отхлещу и буду прав.
Обещаю вам, коровы: дружно с вами заживем.
Хлопать можете в копыта.
Я кончаю речь на том.
Все, я думаю, понятно.
Закрываю наш меджлис
И под чутким руководством
разрешаю вам пастись».
С той поры коров немало
в нашем стаде полегло:
Видно, это наставленье им ничуть не помогло.
Вот корова Гитинава, – пала замертво она,
Не усвоила, бедняга, поученья чабана.
Как-то в полдень захотелось
навестить ей дом родной,
И ослушница из стада так и ринулась домой.
Погоди! Не тут-то было!
Бешеного пса лютей,
Наш чабан, в поту и мыле,
две версты бежал за ней.
Долго мчались без дороги. Но у речки, там,
где мост,
Исмаил вдруг изловчился:
ухватил коровий хвост,
И в одно мгновенье ока
(задрожали все вокруг)
Он корове дал подножку, повалил ее на луг.
На нее он лихо прыгнул,
бил ногами без конца,
И корова трепыхалась, как несчастная овца.
И плясал он увлеченно час
и несколько минут:
Так умелые андийцы на продажу войлок мнут.
«Эй, рогатое созданье, жизнь тебе не дорога!
Разве ты меня не знаешь?» И ломал ее рога,
И бранил ее свирепо:
«Ты безмозглей всех коров!
Иль мою ты позабыла речь
у Девяти Холмов?!»
Вы теперь на нас взгляните:
нету большей срамоты,
Чем безрогие коровы, чем их куцые хвосты.
Искалеченное стадо умоляет вас, мыча:
«Ради бога, поскорее уберите палача!»
Если робко аульчанин спросит вдруг
у чабана:
«Не пришла домой корова, —
ты не знаешь, где она?»
Исмаил, не растерявшись,
хитровато подмигнет:
«Пред своим хвостом пасется —
безмятежно травку жрет».
Если есть у вас сомненья: дескать,
мы безбожно врем,
У Темировой коровы расспросите-ка о нем.
А Саидовой коровы не видать с недавних пор:
Пала бедная от крика. Все, окончил разговор.
